Музы дождливого парка

Еще почти тридцать лет пролетели как один день. Аким по-прежнему оставался молчаливой тенью бывшей супруги, ее единственной опорой. Выросли дети, седина убелила голову Натальи, он сам превратился в жалкого старика, и только мертвые музы оставались молодыми. А потом кажущееся благополучие пошло прахом. Сначала покончил с собой Максим, потом упала с лестницы и стала инвалидом Наталья, а Марта, единственная горячо любимая внучка, как-то в одночасье из неугомонной озорницы превратилась в девушку с льдинкой вместо сердца. Аким чувствовал эту колючую льдинку, чувствовал боль, которую она причиняла Марте, но ничем не мог помочь. Он дал Наталье обещание не вмешиваться…

А потом началось самое странное, совсем уж непостижимое. Не то чтобы в памяти Акима случались провалы, но бывали моменты, когда он обнаруживал на одежде следы мраморной крошки, а на ладонях кровавые мозоли, когда наутро чувствовал себя совершенно разбитым, словно целую ночь провел без сна. Понимание того, что происходит, еще не пришло, но в душе поселилась тревога.

Аким не навещал свою Уранию больше года, сознательно отдаляясь от ее холодной, неувядающей красоты, пока однажды ранним утром не увидел знакомый силуэт сквозь подернутое дымкой стекло павильона.

…Воцарившаяся среди остальных муз Урания смотрела на него с ласковой насмешливостью, улыбалась улыбкой молодой Натальи, протягивала руку, словно желала коснуться его щеки. Уже не просто статуя, еще не живая, но уже и не мертвая, завершенная…

Это была самая страшная ошибка в его жизни. Ошибку эту он не сможет простить себе до конца дней. Не нужно было показывать статую Наталье, не нужно было пугать недобрым предзнаменованием. Он и не собирался, пока вдруг не обнаружил себя стоящим между каменной Натальей и Натальей живой… Впрочем, теперь это было уже неважно, важно другое, то, что именно его рука поставила точку в смертном приговоре любимой женщине. Наталья умерла из-за него, из-за того, что много лет назад у него не хватило духу избавиться от ее каменного двойника…