Музы дождливого парка

Не нужно было оставлять ее одну! К черту важность и конфиденциальность! Марта должна была находиться с ним. Уже ни на что не надеясь, Арсений набрал наизусть выученный номер, всмотрелся в утопающий в темноте дом, лишь кое-где подсвеченный льющимся из окон электрическим светом. Окна Мартиной комнаты были черны. Вот и верь после этого женским обещаниям...

Грим, сидевший спокойно у его ног, вдруг заволновался, тихо зарычал.

— Что там? — Арсений ухватил пса за ошейник.

— Это я. — Темнота сначала сгустилась, а потом превратилась в тонкую женскую фигуру. Марта!

— Я велел тебе сидеть дома! — Арсений и сам не знал, какое из двух чувств, его одолевающих, сильнее: облегчение или злость. — Почему ты не отвечала на звонки?

— Прости. — Она подошла почти вплотную, опасливо покосилась на неспокойно переминающегося с лапы на лапу Грима. — Арсений, я теперь все знаю. — В молочном свете луны ее лицо казалось бездушной маской, на которой живыми оставались только глаза, а призрачная диадема над ее головой тревожно вспыхивала кровавыми сполохами. — Нам нужно поговорить.

Да, им уже давно нужно поговорить.

— Пойдем в дом, Марта. — Он хотел, было взять ее за руку, но она отшатнулась, в нетерпении повела плечами.

— В дом нельзя, — сказала шепотом. — Пойдем, я должна тебе кое-что показать.

— Куда?

— В павильон. — Марта отступила на шаг, поманила за собой.

Значит, в павильон? Ну что ж, пусть павильон не самое уютное место в поместье, но уж точно не самое опасное. К тому же у него самого есть кое-какая так и не реализованная идея...

— Секунду. — Арсений заглянул в салон машины, с заднего сиденья взял флейту.

— Зачем тебе? — В темноте он почти не видел лица Марты, только слышал ее охрипший от волнения голос.

— Хочу проверить одну догадку. — Разговор с невидимой Мартой вызвал странное чувство, словно Арсений разговаривал не с живым человеком, а с тенью. — Ты не волнуйся, тебе ничто не угрожает.

— Я не волнуюсь, просто все это очень странно и неожиданно. Обещай, что выслушаешь меня, что не станешь перебивать, даже когда решишь, что я сошла с ума.

— А ты сошла с ума? — поинтересовался он, доставая из футляра флейту.

— Нет, но после того, что я тебе расскажу, ты можешь так подумать.

Наивная! Она до сих пор считает, что человека, общающегося с призраками, можно еще чем-то удивить...

Подсвеченный лунным светом павильон сторожевой башней возвышался над старым парком, дверь его была гостеприимно распахнута. Когда Марта шагнула на крыльцо, Арсений сжал ее руку, сказал шепотом:

— Я первый, если не возражаешь.

— Там никого нет. — Бледных губ коснулась горькая усмешка. — Никого, кроме них, но они никому не смогут причинить вреда.

— Музы? — спросил Арсений, уже заранее зная ответ.

— Музы. — Марта отстранилась, первой переступила порог. — Бояться нужно не их, я теперь точно знаю.

Каменные статуи обступили обоих безмолвной толпой, стоило только оказаться внутри павильона. В скудном свете фонарика даже насмешливая Урания выглядела грозной воительницей, а у ее мраморных ног, так же как и прошлой ночью, лежали лилии.

— Это Аким приносит ей цветы, — сказала Марта шепотом. — Каждую ночь свежий букет. Ты знаешь, Ната очень любила лилии. Она любила, а я их ненавижу, они пахнут смертью. Иди сюда. — Она поймала Арсения за рукав, потянула за собой к центральной колонне. — Когда ты спросил, где Макс мог прятать наркотики, я кое-что вспомнила. Он как-то обмолвился, что устраивать тайники лучше всего в том месте, которое все обходят стороной. Здесь есть только одно такое место. — Она присела на корточки перед колонной, в темноте что-то щелкнуло, и луч фонарика высветил образовавшуюся в основании колонны нишу.

— Это и есть тайник? — спросил Арсений.

— Да. Ты можешь проверить, он не пустой.

Тайник и в самом деле не был пустым. В коробке из-под обуви Арсений нашел аккуратно расфасованные пакетики с белым порошком. Похоже, про тайник Макса догадалась не только Марта, но и Эдик. Или не только догадался, но еще и воспользовался его содержимым?

Под руку с утробным рынком поднырнул Грим. Арсений едва успел поймать его за ошейник.

— Что такое, друг? Ты что-то почувствовал?

— Да, он почувствовал. — На плечи легли прохладные ладони Марты, едва ощутимо пробежались по шее и затылку. — У тебя очень необычный пес. — Марта взъерошила его волосы и спрятала руки в карманы куртки. — А ты сам ничего не чувствуешь, Арсений?

Он не чувствовал. Не чувствовал ровным счетом ничего. Ну, разве только исходящий от колонны холод. Что означает этот холод, он мог только догадываться.

— Она там. — Марта отступила на шаг, словно даже находиться рядом с колонной ей было неприятно.

— Кто? — Одной рукой Арсений обхватил за шею нервничающего Грима, а второй пошарил в нише. Пальцы скользнули по гладкой поверхности задней стенки и почти тут же провалились в разлом. Ощущение холода стало невыносимым.