Музы дождливого парка

— Ната, я знаю, в какой чудовищной ситуации вы с Юленькой оказались. Признаюсь, я чувствую себя виноватым в случившемся: недосмотрел, не предупредил... Если бы вы только знали, как мне тяжело, но бороться с системой я не в силах.

Она все понимала про систему, она была умной девочкой — его Урания¹⁵, его будущая супруга. И она умела быть благодарной.

— Я знаю, как трудно сейчас найти работу. Ната, вы только не отказывайтесь сразу, обдумайте мое предложение! Лала, моя жена, отдается искусству. Ей нет дела до детей, а у меня, вы же знаете, две дочери, почти ровесницы вашей Юленьки, им нужно материнское тепло и внимание. Помогите мне, Ната, и уверяю вас, вы никогда не пожалеете о своем решении!

Она согласилась. А куда ей было деваться — без крыши над головой, без работы, с маленьким ребенком на руках!

Она была хорошей няней для его дочерей: аккуратной, интеллигентной, расторопной. И она всегда была рядом, на виду у Саввы. Еще полгода-год — и заживут душевные раны, оттает замерзшее сердце, захочется любви и крепкого мужского плеча. Вот тогда он, Савва Стрельников, и выйдет из тени...

Плетя интриги и строя планы на будущее, Савва не учел главного. Лала, коварная Мельпомена, очень быстро разгадала его замыслы, почуяла зарождающуюся в его сердце страсть. Нате приходилось тяжело: бесконечные упреки, придирки и унижения. Лала была изобретательна по части мести. Едва ли не более чем сам Савва. Ее проницательность, помноженная на коварство и холодный расчет, могли разрушишь весь план.

Лала подписала свой смертный приговор, когда осмелилась воспользоваться содержимым своего хрустального флакона. Несколько капель в утренний кофе Саввы — самое быстрое и надежное решение проблемы. Глупая девочка не понимала, с кем связалась. Яд из хрустального флакона давно перекочевал в другое вместилище, а обычная вода вряд ли могла кому-нибудь навредить. Он долго думал, как поступишь. Прежде чем принять решение, не спал несколько ночей, а утром, на радость жене-убийце, выглядел больным и разбитым. Наказание будет жестоким и изощренным, куда изощреннее, чем жалкие потуги Лалы. Времени в обрез! Нужно действовать!

Молодой щеголь из тех, что за деньги продадут родную мать, заманил Лалу в любовные сети всего за несколько дней. Цветы, подарки, страстные записки, уговоры бежать с ним в Ленинград. Все эти побрякушки, а главное, записки, Савва нашел в резной шкатулке Лалы. Самоуверенная, неосторожная дура, не считающая нужным скрывать свою порочную связь...

А в павильоне кипела работа. Савва не пускал в него никого из домочадцев. Об этой его странности знали все, знали и подчинялись. А может, просто боялись того, что таилось внутри. Простые смертные тоже чувствовали свет, исходящий от его мертвых муз. Чувствовали, но не понимали, а оттого боялись. Савве страх этот был только на руку. Он работал над мраморной Мельпоменой сутки напролет, забывал есть и пить, засыпал, лишь когда бессилие сбивало с ног. Мельпомена должна быть готова к сроку. Мельпомена и тайник...

*****

— Ну, старик, ты как, оклемался? — Даже, несмотря на серьезное выражение лица, в белом больничном халате Лысый выглядел комично. Он аккуратно придвинул стул к койке Арсения, пристроился на самом краешке.

— Оклемался. — Арсений кивнул, и голова тут же пошла кругом. Пришлось зажмуриться.

— А по внешнему виду и не скажешь. Точно все нормально?

— Ну, если Селена разрешила посещения. — Он улыбнулся, не открывая глаз, пережидая волну тошноты.

— Помнишь, что с тобой приключилось?

— Нет.

Он и в самом деле не помнил. Вернее, помнил, но далеко не все...

...Информация об отпечатках не стала неожиданной, но все равно выбила его из колеи. Одно дело — догадываться, и совсем другое — знать наверняка. Лучшим средством от тяжелых мыслей для Арсения всегда было действие. И начать он решил с садовника. Уж больно подозрительным казался ему этот дед, слишком неоднозначным. Опять же, нельзя сбрасывать со счетов его ночные прогулки. Что-то же он делал в этом чертовом павильоне. Ведь не только ради цветочков туда захаживал.

Домик садовника стоял на отшибе, в глухом уголке парка. Замечательное место для отшельника. Или для злодея... Арсений внимательно осмотрел замок. Открыть его оказалось делом одной минуты.

Садовник жил по-спартански, как будто и не жил даже, а так... Приходил переночевать. Вещей по минимуму, да и те, что есть, все в казарменном порядке. Внимание Арсения привлекла аккуратная стопка журналов, посвященных скульптуре и живописи, а настенную полку почти полностью занимали книги той же тематики. Странное увлечение для садовника... Очень странное.