Музыка джунглей

Невзирая на жалобы и проклятия, пирата, после того, как он поел, Адирроза вновь вставила ему кляп. На ночь Фракомбрасса привязали к невысокому деревцу. Сипапоккула призналась друзьям, что спать ей до сих пор приходилось урывками. «Если бы я не нашла лиану, сок которой действует как сильное снотворное, мне пришлось бы совсем худо, – призналась она. – А так – достаточно было добавить его в еду Фракомбрассу, и у меня появлялось несколько часов на охоту и отдых».

– Ты здорово разбираешься в растениях! – уважительно заметила Джихад.

– Как и все в моём племени, – девушка поправила непослушную прядь волос. – Скажи, а каково это – стать каюкершей?

– Мне нравится, – Джихад улыбнулась.

– Но как ты пришла к этому?

– Как пришла? Наверное, это заложено в моём характере. Знаешь, в детстве у меня было много подруг. Я была заводилой в нашей компании. А потом мы подросли, и я стала замечать, что все они озабочены странными, на мой взгляд, вещами…

– Амур-лямур? – подняла бровь Адирроза.

– Представь себе, нет. То есть на словах всё так и было, но на самом деле их интересовало одно – как бы повыгоднее пристроить в этой жизни свою жалкую тушку. Может, звучит слишком зло, но именно это желание стояло за всеми их высокими словами о любви и романтике. Найти того, за чьей широкой спиной можно спрятаться от жизни и на чьи плечи можно переложить все свои проблемы – вот каков у них идеал мужчины. Естественно, при таких взглядах они очень скоро стали обыкновенными клушами, и при этом ещё жалели меня! Понимаешь, они искренне были убеждены, что их точка зрения – единственно верная и правильная.

– А ты?

– А я всегда точно знала, чего я хочу. Свободы! Я очень быстро рассталась с ними. Их мир был мне противен, мой – пугал их; о чём тут говорить! Теперь у меня совсем другие друзья, – она улыбнулась, тепло оглядев компанию. – Понимаешь, я считаю, что у каждого человека внутри есть нечто такое, для чего и слов-то не существует… Что-то высокое. Но это качество у большинства людей… спит. Никак не проявляется. А для того, чтобы пробудить его, нужно поставить себя на грань жизни и смерти. Тогда начинаешь понимать, что в этой жизни настоящее, а что шелуха; да и вообще многое видится по-другому.

– Я понимаю, о чём ты, – серьёзно кивнула Адирроза. – Как странно… Я всегда думала так же, но у меня не было слов, чтобы выразить это чётко и ясно. Ты молодец, Джи, – можно мне тебя так называть?

– Конечно! Слушай, а ты вправду хотела бы работать с нами вместе?

– Ещё как!

– Что скажете, ребята? – Джихад оглядела друзей.

– Ну, чего… Я – за! – Громила ухмыльнулся.

– Я тоже, – высказался Кактус.

– Инни, а ты?

– А? Что? – встрепенулся Иннот.

– Ты где витаешь? Я спрашиваю, ты не против, если Адирроза войдёт в нашу компанию?

– Она и так в нашей компании, по-моему! – удивился Иннот.

– Да, здорово ты отъехал… Я имею в виду «Крупные неприятности».

– Нет, то есть не против, конечно… Слушайте, ребята, вы это что, всерьёз?! Я думал, мы просто шутим…

– Одно другому не мешает, – пожала плечами Джихад. – А о чём ты так глубоко задумался?

Иннот молча подёргал за ремешок с магической монеткой.

– У нас нет ни продовольствия, ни сил, чтобы отправляться неведомо куда, – покачал головой Громила. – Извини, старик, ты же всё понимаешь…

– Да, конечно, – вздохнул Иннот. – Ну ладно, давайте спать.

На джунгли спустилась ночь. Где-то вдали глухо рокотал гром, небо у горизонта озаряли бледные зарницы, выхватывая на миг из тьмы антрацитово-чёрные вершины гор и клубящиеся низкие тучи. «Непонятно, – подумал каюкер. – Как я могу видеть горы, если мы сейчас в узком каньоне?» Тут он обнаружил, что каньон исчез. Иннот стоял на невысоком каменистом гребне, внизу, почти неразличимые во мраке, шевелились ветви деревьев. «Я сплю, – решил Иннот. – Вот в чём дело. Странно, я-то хотел побывать в гостях у персонажиков, поесть как следует – благо в своём собственном воображении сделать это нетрудно. Ну и где же затопленный город? Они что, сменили декорации? Зачем я здесь?»

Сзади зашуршали шаги. Иннот обернулся, почти уверенный, что это кто-то из его двойников. Очередная молния ударила ближе, и в её свете Иннот успел разглядеть синюю кожу и знакомые черты лица.

– Хлюпик? Это ты? – неуверенно спросил каюкер. – Ты мне снишься?

Смоукер молча кивнул. Потом нагнулся, взял обломок известняка и принялся рисовать прямо на скале. Камень скрипел и крошился.

– Ты живой? Где ты?

Хлюпик протянул руку и коснулся висящего на шее каюкера ремешка. Потом указал пальцем на рисунок. Иннот вгляделся. Светлые линии чуть заметно мерцали во тьме.

– Это ребус? Человек… Так? Человек между двух холмов? Что это значит?

Каюкер спрашивал пустоту – Хлюпика нигде не было. Он исчез. Молнии полыхали всё ближе и ближе, пока наконец не разразилась страшная гроза. Дождевые струи хлестали Иннота в лицо, водяная морось проникала в лёгкие… «Однако, так и захлебнуться можно!» – подумал он и проснулся. Гроза и в самом деле имела место быть. Рядом ворочались успевшие за несколько секунд вымокнуть до нитки друзья.