Музыка джунглей

Под аркой было темно, аки в могиле. Шум и вопли остались позади; смоукеры перелезли через кучи битого кирпича и штукатурки, оказавшись во внутреннем дворике. Собственно говоря, это был даже не дворик, а пустырь в окружении мрачных построек, густо заросший чертополохом и лебедой. Посередине пустыря возвышалось четырехэтажное серое строение, зияющее провалами выбитых окон.

– Самые что ни на есть трущобы, профессор, – мрачновато заметил Свистоль. – Как говорится, пришли.

Большой Папа внимательно разглядывал здание.

– Значит, здесь и обоснуемся. Пока. Там, похоже, никто не живёт.

Тем временем несколько молодых охотников, вооружившись духовыми трубками, успели обследовать первый этаж.

Не обнаружив ничего опасного, они подали сигнал остальным.

– Только вот как бы какие-нибудь несмоукеры к нам не залезли! – подал голос Грибок, осматриваясь. – Вона, какие дыры-то!

– Да, ни окон, ни дверей здесь нет, – усмехнулся Большой Папа. – А они нам и не нужны: семена Железного Занавеса у нас на что? А ну-ка, давайте проверим, какое добро всучил нам этот Джро!

Смоукеры принялись за не слишком приятную процедуру посадки. «Надеюсь, нас сейчас никто не видит!» – подумал Свистоль, склоняясь над ямкой и с отвращением засовывая два пальца как можно глубже в рот.

* * *

Обезьянские пираты, как известно, – народ весёлый, только вот шутки у них такие, что придутся по нраву далеко не каждому. Псевдооркестрантов провели через анфиладу пещер – кое-где приходилось двигаться нагнувшись, заставили пройти по длинной доске, переброшенной через широченную трещину, а потом доску убрали.

– Э! – возмущённо воскликнул Кактус, оглядываясь.

– Дверей мы не запираем, – ухмыльнулся один из пиратов с той стороны пропасти. – Да их у нас и нет, сами видите: всё на доверии. Располагайтесь тут, отдыхайте, короче – будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях, гы-гы!

– Темно же, храппаидолы! Хоть факел оставьте! – завопил Иннот, но пираты развернулись и гурьбой двинулись обратно, не обращая более на пленников никакого внимания.

– И чего теперь? – меланхолично осведомилась Джихад, едва только последние отсветы пламени исчезли.

Иннот молча протиснулся мимо неё.

– Эй, мелкий, ты осторожнее там! – встревоженно буркнул Громила.

– Он же ориентируется в темноте, забыл? – тихонько напомнил Кактус.

Спустя пару минут «мистер Передоз» вернулся.

– Значит, так: эта пещера тянется ещё метров двадцать и выходит к обрыву. Что там внизу, не разобрать – темно; зато чья-то добрая душа натаскала сюда немного сена, так что спать всё ж таки будем не на голом камне.

– А вдруг здесь водятся змеи? – спросил осторожный Кактус, чем вызвал лёгкую панику.

– Не водятся, – хмыкнул Иннот. – Тут, кроме нас, вообще никого нет. Идите за мной. Громила, ты осторожнее: здесь сталактит…

– Ой! Секундой бы раньше тебе это сказать…

– Ну извини.

– И почему это все считают, что в тропиках невозможно замёрзнуть? – спросила через некоторое время Джихад, поёживаясь.

– Это у тебя нервное, – неуверенно заметил Громила.

– Ага, как же… Ветер сюда задувает, вот в чём дело! Тебе-то хорошо, у тебя шерсть…

– Ну, давай тогда я лягу с той стороны, а вы с Кактусом спрячетесь за мной.

– Возьми моё пончо, – вмешался Иннот.

– Ой, ты что! А ты как же?

– А мне и так тепло.

– Нет, не надо! Замёрзнешь!

– Не замёрзну, – хмыкнул Иннот. – Внутренняя энергия не даст. Я даже в снегу не замерзаю, между прочим.

– Где ты в снегу-то ночевал?! – фыркнул обезьянец. – Ври, да не завирайся…

– Да? А ты в горах бывал когда-нибудь? А через ледник переходил?

– Везде-то он был, всё-то он видел, – сонно проворчал Кактус. – Когда же ты всё это успел, Инни?

Иннот не ответил: друзья уже заснули. Он снял пончо, накрыл их сверху и глубоко вздохнул. Постоянно задувающий в пещеру ветерок действительно создавал внутри прохладу; поначалу становилось очень приятно, но потом начинало знобить. Иннот сосредоточился. Он представил себе вертикальную линию, проходящую сквозь его макушку. В его воображении она была блестящей, словно хромированная сталь, и распространяла лёгкое гудение, как провод под током. На ней располагались металлические цветы, формой немного похожие на подсолнухи. Лепестки их плотно прижимались к центральной части, образуя красивый симметричный узор. Он потянулся к тому, что находился внизу живота, и мысленно дотронулся до него. Лепестки дрогнули и неторопливо раскрылись; из чаши «цветка» хлынула энергия. Постепенно тело стало наполняться сухим жаром. Иннот снова притронулся к цветку, заставив лепестки закрыться. Теперь он вовсе не чувствовал холода. Полученной энергетической подпитки должно было хватить до утра. «Помнится, один бродячий гуру рассказывал по пьяной лавочке что-то такое про чакры. Ох, и надрались мы с ним тогда… А я бы и сам мог стать гуру, между прочим. С моими-то способностями, почему бы и нет!» Он легонько улыбнулся. «Я прирождённый одиночка, вот почему. И слишком ленив к тому же, чтобы годами морочить людям головы».