Музыка Гебридов

Несколько минут они лежали вот так, прижавшись друг к другу, слушая тишину под едва ощутимую качку на волнах. Когда Томас снова потянулся, чтобы поцеловать её в висок, девушка почувствовала, как его тёплое дыхание защекотало кожу, и улыбнулась. Внезапно Амелия вспомнила строчки из одного его письма, гласившие: я счастлив уже от того, что имею возможность просто смотреть на тебя. Затем приподняла голову и взглянула мужу в глаза.

– Что такое? – спросил он, затем погладил рукой её короткие волосы на затылке.

– Я хочу запомнить тебя, здесь и сейчас. Жизнь научила меня ценить каждый миг. Ведь когда ты со мной, мне больше ничего не нужно. У меня и не было ничего, помнишь? А после появился ты… перевернул мой мир…

– Я тебе солгал…

Она протянула руку, коснулась его щеки, провела пальцами до самого подбородка и ниже, ко впадинке под шеей, и слабая, почти печальная улыбка снова показалась на её губах:

– Думаешь, я всё забыла? К сожалению, память коварна, она не позволяет отпустить, а значит, боль будет возвращаться. Этого не изменить. Говорят, будто время лечит, но это не так. Время само по себе – мерзкий обманщик. Мы подчиняемся ему, и воспоминания не уходят.

Она словно замялась, будто пытаясь подобрать слова, и Томас на секунду задержал дыхание. Тогда она увидела это в его серых глазах, похожих на две бездны – страх перед неизвестностью. И вдруг она поцеловала его, быстро, решительно и так сладко. А затем просто произнесла:

– Но без всего этого не было бы тебя. Как я повстречала тебя на том берегу, как мы гуляли вместе по безлюдным холмам, и как ты волновал меня каждый раз, стоило лишь посмотреть в твою сторону. Я уже тогда любила тебя. Этого у меня никто не отнимет. Даже я сама.

И он прижал её ещё крепче к себе, даже слегка укачав, словно малое дитя. Её нагое тело было тёплым и расслабленным, и вскоре Амелия задремала у него под боком, прижавшись горячей щекой к его груди.

– Как жаль, что нам придётся выйти отсюда, – произнёс Томас вслух. – Запертые ото всех. Вдали от мира. Хотелось бы мне остаться с тобой… навсегда.

Ответом ему был едва уловимый вздох. Капитан улыбнулся сам себе, глядя на светло-серые занавеси над койкой.

– Я давно уже хотел кое-что сделать. Надеюсь, ты согласишься.

Томас поцеловал жену в макушку и осторожно, чтобы не разбудить, выскользнул из её объятий и постели. Он умылся из кувшина и обтёрся, стоя перед большим овальным зеркалом.

Пришла пора вернуться в реальность.

Удивительный был день! И такой хлопотный! Моряки занимались своими делами, женщины хлопотали с уборкой и стиркой. Даже дети, обычно уставшие и скучавшие, принялись помогать. Кто-то украшал палубу, другие с радостью решили подсобить на камбузе. К полудню все приготовления были почти готовы, когда вперёдсмотрящий Андерсон – седоволосый, но ещё довольно молодой моряк из Ирландии – засвистел, что было мочи, и указал куда-то на запад.

Первой на его зов ответила Мегера. Пиратка поправила платок на голове, взглянула в подзорную трубу и победоносно улыбнулась тому, что увидела. Гряда небольших островов прямо по курсу – первый признак земли Нового Света.

На галеоне новость встретили бурными аплодисментами и счастливыми возгласами. Дети прыгали и визжали, их матери крестились и благодарили Господа за благополучный исход, а моряки пожимали друг другу руки. Кто-то на радостях даже осмелился поцеловать чужую супругу, но повод был достаточно веский и знаменательный. Колонисты, наконец, ощутили новый глоток свежего воздуха свободы.

Постепенно болтовня и возня стихи. Когда Амелия поднялась на палубу в сопровождении Магдалены, все взгляды оказались прикованы к ней. Прежде чем отпустить руку своей любимой бонны, девушка поцеловала её в щёку и поблагодарила за наряд – простое домашнее платье оттенка слоновой кости, с длинными оборками на юбке. Магда не сдерживала слёз и улыбалась, наблюдая, как её драгоценная, взбалмошная и неуправляемая, гордая и уверенная, но уже такая взрослая Амелия шагает по палубе галеона меж его пассажиров, с восхищением провожающих её взглядами.

Остановившись у лестницы, ведущей на палубу полуюта, Амелия сделала ещё один глубокий вдох, подняла голову и увидела Томаса, ожидавшего её наверху. Когда он обернулся, и их глаза встретились, ей захотелось кричать от счастья и рассказать всем и каждому, как она любит его. Рассказать об этом самому океану, чтобы её слова навсегда остались здесь, над этими водами.

Поднимаясь к мужу и пастору Лиоху, Амелия вдруг с горечью подумала, что никогда более не произнесёт этих слов на родной земле, в Шотландии. Ни отец, ни мама или Сара уже не услышат её голос… И на мгновение она замерла на месте и обернулась, как если бы её семья стояла здесь, на галеоне, радуясь за неё вместе с остальными.