Музыка грязи

Через час с небольшим Фокс почти падает. Его словно освежевали, вся кожа исколота пыреем. Песчаниковый отрог перед ним обещает первое повышение высоты. На карте показаны череды гряд, разворачивающиеся в сторону моря. С этой скалы Фокс сможет осмотреться. Ему хочется выбраться наружу из всей этой дикой растительности. Он смотрит на отрог и направляется к нему. И тут на вершине появляется человек. Фокс продолжает идти. Человек все еще остается там, когда он приближается.

– Кажется, я слышал самолет.

– Это я, – говорит Фокс, задыхаясь.

Он смотрит на парня. У того темная кожа, и он бос. У него черные волосы до плеч, в них проскальзывают седые пряди. Армейские шорты велики ему и свисают с бедер под блестящим безволосым брюшком.

– Заблудился, а?

– Нет, – говорит Фокс, вытирая лицо рукой.

– Уверен?

Фокс пожимает плечами.

– Из ученых?

– Нет.

– Из правительства?

– Нет.

– Специалист?

– Нет.

– Из юристов?

Фокс улыбается и качает головой.

– С шахт?

– Не я.

– Ну, тогда и не со станции.

Фокс вынимает бутылку с водой:

– Нет.

– Ну, так ты и не абориген, – говорит парень с хриплой усмешкой. – Это уж точно.

В чертах этого человека проступает что-то восточное, но акцент у него аборигенский.

– Сколько отсюда до побережья? – спрашивает Фокс, собираясь отпить воды.

Он предлагает человеку фляжку, но тот делает вид, что не замечает.

– Целый день, если короткой дорогой. Только ты лучше по свету иди. А то давай к нам! Лучшее место.

– Не хочу навешивать на вас лишние проблемы.

– Похоже, у тебя у самого проблемы.

– Нет.

– Мензис, – говорит человек, протягивая руку с желтой ладонью.

– Фокс. Лю Фокс.

– Тогда пошли.

Мензис смотрит на поклажу и, кажется, размышляет, не предложить ли помощь, но потом просто поворачивается и показывает дорогу. Фокс колеблется, но в конце концов следует за ним. Вес всего снаряжения на спине впивается ему в пятки. Становится еще труднее, когда они спускаются вниз по гребню и приходится наклоняться, чтобы пройти под низкими ветвями деревьев.

Корни. Заплесневелый мусор. Глина цвета топленого молока. У зазубренного края красного каменного прохода они забираются вверх, хватаясь за лозы и корни инжира, чтобы не упасть. Они оказываются на открытой площадке, окруженной кремнистыми каменными террасами, на крохотной площадке грязи, где стоит хижина из веток, увенчанная брезентом, как тент в шапито. Фокс с Мензисом подходят к дымящемуся костру. Молодой, худой чернокожий выходит из-за уступа террасы. На нем одни голубые футбольные шорты.

– Это мой приятель Аксель, – говорит Мензис. – Робкий малый. Хороший парень.

– Привет, – говорит Фокс, выпутываясь из своих пожитков.

– Этот парень – Лю Фокс, – говорит Мензис.

– Летающий Фокс.

– Не задирай его, Аксель.

– Дьин бунамбун.

– Ну да, да. Ты его видишь. Отлично его видишь. Ставь котелок.

– У тебя есть пиво? – спрашивает Аксель.

– Извини, – говорит Фокс. – Чай, кофе.

– Чай у нас есть, – говорит Мензис. – И не надо тебе никакого чертова «Эму экспорта».

Глаза Акселя вонзаются в полуотвернутое лицо Фокса. Он, кажется, старается не улыбаться. Мензис засовывает поклажу Фокса под брезент, пока мальчик наполняет котелок из пластиковой канистры.

– Хорошее место, – говорит Фокс.

Мальчик кивает. Его волосы спутаны. Колени приобрели цвет песчаника, а ноги широкие и мозолистые.

– Долго вы здесь, парни?

– Всю жизнь, – говорит Аксель. – Завсегда.

– Пару сезонов, – говорит Мензис, сгибаясь, чтобы пошевелить ветки в костре. – Приходим и уходим, знаешь ли.

– Это…

– Наша земля? – Мензис неестественно пожимает плечами. – Не знаю. Сирота я. Ну, так монашки говорили. Был когда-нибудь в Новой Норсии?

Фокс не может не улыбнуться, кивая.

– Все эти ребята – нунгары, вонгаи. Но взгляни только на меня. Я наполовину китаец. Думаю, моя мать была из барди[28]. Кто знает? Они, эти монашки и священники, они толком и по-английски-то не говорили. Ничего мне не сказали! – говорит он скорее потрясенно, чем горько.

– Это моя земля, – говорит Аксель.

– Может быть, – говорит Мензис, дипломатично пожимая плечами.

– Вот-вот.

– Может быть. Все может быть. Бери мясо, парень.

Аксель подскакивает и в умирающем свете дня направляется к канавке. Фокс изучает Мензиса и никак не может понять, что его так беспокоит. И тут он видит, что у старика нет пупка.

– Интересно, а?

– Ну…

– Может, шкурой заросло. Что-то в этом роде. Им, монашкам, это не нравилось, это точно. Не давали мне все лето рубашку снимать. А они, дети? – говорит он с хриплым веселым смешком. – Никто не дрался с желтолицым парнем без пупка. И вот Аксель, он тоже. Ходит за мной, как собачка, как только увидел. Несет всякую чушь.

– Аксель. Это немецкое имя. Он из миссии? Из лютеранской?

Мензис косится на него.