Музыка и медицина. На примере немецкой романтики

В начале 1838 года у него вдруг поднялось настроение. 11 февраля он написал Кларе: «Я так счастлив с некоторого времени, как никогда раньше. У тебя должна быть чистая совесть, что ты вернула веселые дни человеку, которого годами мучили страшные мысли, который мастерски умеет находить темные стороны вещей, перед которыми сам пугается, который мог выбросить жизнь как геллер». Клара не переставала удивляться, когда читала: «Сегодня утром вдруг такой серьезный и такой веселый. Таким я бываю всегда, когда меня любят, я от смеха не могу писать». В эти дни он сочинял свои «Детские сцены» ор. 15, в которых ему особенно удались «мечтания» — классический прототип фортепианной миниатюры, поэтическая изысканность. Вслед за этим появились «Новеллы» ор. 21 и «Крейслериана» ор. 16.

В переписке с Кларой, которую они вели в разлуке, его чувства иногда были подобны фантазиям, как показывает письмо от 14 апреля: «Я хочу рассказать тебе о недавней ночи. Я проснулся и не мог снова заснуть, и так как я все больше и больше думал о твоей душе и твоих мечтах, вдруг услышал: „Роберт, я с тобой“. На меня напал ужас, как-будто духи общаются между собой через большие расстояния». Это письмо дает выразительную картину почти болезненной фантазии Шумана.

В конце июля 1838 года появляются первые признаки акустических галлюцинаций, возможно связанные с алкогольным опьянением. Мрачные периоды следовали за светлыми, веселыми днями, как свидетельствуют записи последних июльских дней: «Ужасно много пил… я был так утомлен, что едва мог говорить… я был как бы ясновидящий. Мне казалось, как будто я заранее все знаю. Вторник весь день и вся ночь — самые страшные в моей жизни, я думал, что сгорю от беспокойства… не сомкнул глаз от ужасных мыслей и мучительной музыки. Упаси Боже, чтобы я еще раз так умер». Его все время мучили представления о насильственной смерти. Но уже на следующий день: «Сегодня мне снова легче. Мир снова сияет, к тому же еще и письмо от моей хорошей девочки».

После возвращения Клары в мае 1838 года наряду с продолжающимся напряжением и безысходностью неустойчивость Шумана в стремлении добиться согласия Вика имела еще одну причину. Он начал страдать от относительно недостаточных успехов как композитор, в особенности потому, что не мог предложить Кларе ничего, что соответствовало бы ее триумфу. Поэтому после некоторых колебаний решил поехать в Вену, чтобы в музыкальной столице рискнуть начать снова и, может быть, заложить базис нынешней жизни. 3 октября 1838 года он прибыл в Вену. Он сразу же отыскал Йозефа Фишхофа, врача и известного музыканта, корреспондента журнала «Neue Zeitschrift f"ur Musik». К сожалению, пребывание в Вене не принесло ожидаемого результата. Ему не удалось перевести журнал в Вену. Кроме того, из-за постоянного меланхоличного настроения он боялся заводить необходимые знакомства. По этому поводу он жаловался своей невестке Терезе: «Я бы смог многое рассказать о своих знакомствах… и что я себя хорошо чувствую, но еще чаще чувствую меланхолию, хоть стреляйся». Самой важной для музыкального мира была встреча с Фердинандом Шубертом, старшим братом Франца Шуберта, у которого среди нот Шуман обнаружил большую симфонию C-Dur, впервые исполненную 21 марта 1839 года в Лейпциге под управлением Мендельсона.

Хотя неудачная миссия в Вене оставила удручающее впечатление, переписка с Кларой воодушевила его, что следует из его писем: «Ты принесла мне весну, — писал он 18 декабря, — я сочиняю. С тех пор как получил твои письма, не могу отделяться от музыки. Только, если я о тебе долго ничего не слышу, силы покидают меня…». В другом письме он уверяет ее: «Я слышу только твой голос и музыку расставания. Я много страдаю, но это прекрасно, это слезы на цветах». Стимулирующее влияние оказали на него «Идеи эстетики музыкального искусства» Кристиана Фридриха Даниэля Шуберта, автора слов к песне Шуберта «Форель», которые производили впечатление легкости и окрыленности. Примером этого влияния является его «Арабеска» ор. 18 и прежде всего «Блюменштюк» ор. 19. А вообще красной нитью через все его венские композиции проходят подъем и спад душевных настроений, что самым ярким образом выразилось в его «Юмореске» ор. 20, о которой он писал Кларе: «Всю неделю я сидел за фортепьяно и сочинял, смеялся и плакал одновременно. Ты видишь, что все это хорошо показано в моем Opus 20, большой „Юмореске“». Прежде чем уехать из Вены, он написал «Ночные пьесы» ор. 23 в чрезвычайно тяжелой обстановке. 30 марта 1838 года он получил известие, что его старший брат Эдуард при смерти, и он должен поэтому незамедлительно вернуться в Лейпциг. Это сообщение о близкой кончине брата вызвало неадекватное поведение Шумана.