Музыка и медицина. На примере немецкой романтики

Как мы знаем от доктора Петерса, который как ассистент доктора Рихарца принял руководство клиникой вследствие прогрессирующей глухоты последнего, и от племянника доктора Рихарца, студента, а позже тайного советника доктора Бернарда Эбеке, Шуман в первые дни был часто агрессивным и нередко нападал на своих санитаров. Вообще его состояние менялось часто. Доктор Петерс сообщал 20-го марта: «Общее состояние лучше, часто мучают страхи, тогда он ходит по комнате, а иногда становится на колени и ломает руки». Через несколько месяцев состояние Шумана несколько улучшилось, а его агрессивность пропала совсем. С радостью Клара получила 8-го июня известие: «Роберт был спокоен, без слуховых нарушений, без страха, говорил не сумбурно и задал несколько вопросов, которые доказывают, что он начинает вспоминать прошлое». В августе, как сообщил врач, Шуман переписал несколько песен из пенсионного сборника Шерера, он также выразил желание прогуляться. После посещения ботанического сада и естественно-исторического музея в Попельсдорфе он высказал восхищение увиденным. Он давал осмысленные ответы; когда его спросили, что он видел во время посещения боннского кладбища, он рассказал о могилах Нибура и Шиллера. Но дальше он повел себя очень странно. Однажды, когда пил вино, он вдруг перестал пить и, думая что в вине яд, вылил остатки на пол. Или он целый день писал едва разборчивым почерком предложения типа: «Роберт Шуман — почетный член неба».

Но больше всего бросалась в глаза его молчаливость, из-за которой врачам было трудно исследовать его внутренний мир. Они не были осведомлены о его прежних привычках, душевных конфликтах, нервных кризисах и поэтому не имели представления, что творится в душе Шумана и почему он ушел от людей в вымышленный мир, наполненный глубокой печалью и разочарованием. Ведь в теперешней ситуаций он потерял все: свое место музыкального директора в Дюссельдорфе, контакт со своей семьей и друзьями, веру стать когда-нибудь здоровым и, наконец, веру в себя как художника. Очень неудачные композиции, написанные им в Энденихе, доказывают, что его самые страшные опасения «потерять свой талант» сбылись. В своих безумных галлюцинациях он думал, что слышит голоса, которые низко оценивали все его композиции, написанные до сих пор, что его обижало и возмущало. Ко всем сомнениям прибавилась разлука с Кларой, присутствие которой было для него обязательным условием жизни. И когда у него отняли эту опору, у него больше ничего не оставалось. Его попытка самоубийства могла быть направлена отчасти против Клары, так как супружество казалось ему в опасности, будь то из-за честолюбия по отношению к его карьере или из-за чувств к юному и высокоталантливому Иоганнесу Брамсу, оставшихся незамеченными им.

О способе лечения Шумана в период его «насильственных действий против санитаров» мы ничего не знаем в связи с недостаточным количеством необходимых документов. Между тем известно, что в таких случаях персонал получал указания надевать смирительную рубашку или наручники, чтобы успокоить пациента. В частных клиниках для успокоения пациента было принято пускать кровь, ставить банки, накладывать вытяжной пластырь или намазывать мазью с сурьмой, болезненной и приводившей к нарывам кожи. Лечили ли Шумана таким образом, мы не знаем, но это очень возможно. С большей уверенностью можно предположить, что он принимал водолечение.