Музыка и тишина

Кристиан опустил глаза вниз, на рыбьи кости, будто надеялся найти среди них нечто похожее на блеск руды. Он был явно смущен и хотел снова заговорить, но Королева поставила блюдо на стол и продолжала:

— Мне очень хотелось бы вам помочь, — сказала она. — Есть несколько серебряных вещей — зеркала, подсвечники и самовар, подаренные вашему отцу Царем Всея Руси, — вы можете взять их, если это позволит вам выйти из затруднения. Я распоряжусь, чтобы слуги привезли их в Росенборг. Что же до моих сокровищ, то, будь я богатой женщиной, разве обходилась бы я на обед одной рыбой? Конечно, у меня есть кое-какие драгоценности, но их подарил мне ваш отец, и я не думаю, что с вашей стороны было бы правильно забирать их у меня.

— Я не говорю о драгоценностях…

— Конечно, нет, я этого и не думала. Вы предположили, что в Кронборге скрываются некие сокровища. Полагаю, что о них вам наговорила Кирстен, но нет ничего более далекого от истины. У меня есть лишь то, что после смерти вашего отца я получила как Вдовствующая Королева, и мне приходится жить только на эту небольшую пенсию. К счастью, я не отличаюсь излишним аппетитом и склонностью к роскоши…

— Матушка, — раздраженно проговорил Король, — я слышал, что только вы можете спасти Данию от гибели, если пожелаете.

— Спасти Данию от гибели? — Королева София холодно рассмеялась и вытянула вперед свои тонкие руки. — Если Дании действительно грозит «гибель», то изнутри: она коренится в привычке присваивать и тратить — язве нашего времени. Пусть знать раскроет наконец глаза и посмотрит на собственную безответственность, а бюргеры на свою мелкую скаредность. Пусть нация устыдится своего толстого брюха. Почему вы не издадите указ против роскоши? Вам следует взывать к сознательности высших классов, а не ко мне, поскольку у меня ничего нет.

Как только Кристиан уехал, Вдовствующая Королева София взяла лампу и спустилась в погреб. Как всегда ранней осенью, в доме было прохладно, а воздух темного хранилища, где лежали ее деньги, был таким холодным, что она могла видеть собственное дыхание, пока снимала крышку с одного из бочонков и пересыпала между пальцами золотые монеты, которыми он до краев был наполнен.

С этим золотом для нее были связаны все страсти прошлого и все надежды на будущее. Неуклонное возрастание его ценности — единственное, что могло теперь заставить трепетать ее сердце. И она жизнь отдаст, чтобы защитить свои сокровища.

Но сейчас, стоя там с поднятой лампой и видя на стене свою призрачную тень, она неожиданно поняла, что оно недостаточно надежно укрыто от мира. До сегодняшнего дня она полагала, что оно в полной безопасности, но это не так. Кристиан может прислать людей и обыскать замок. Пиками и топорами они собьют замки с двери погреба, и безжалостному свету дня явятся бочонки с монетами и груды слитков. Она, конечно, попробует сохранить и защитить их, но ей скажут, что они конфискованы по приказу Короля. С этой минуты ее жизнь превратится в сплошной кошмар и сердечную боль.

Не сняв с лица белила и пудру, ложится она на тахту и думает о глубокой яме, вырытой за стенами Кронборга. Под покровом долгой датской ночи она сама похоронит в ней свое золото, слиток за слитком, мешок за мешком.

Собственными руками разровняет над ними землю и прикажет насыпать небольшой холмик наподобие могилы; со временем там вырастет трава, дикорастущие растения (даже деревья), и никто, кроме нее, не будет знать, где эта яма и что в ней сокрыто.

Может ли быть место более надежное, чем глубокая яма в каменистой земле? Только море — приходит ответ. Только похороны на дне океана, слишком глубокого для рыбачьих сетей и килей военных кораблей. Но какая польза от тайника, до которого самой не добраться? Она представляет себе, как погружается в глубины Зунда и плывет, подгоняемая косяком камбалы, без дыхания, без света, чтобы извлечь на воздух мешочек монет, и содрогается от ужаса. И все же она предпочла бы сохранить свой клад таким способом, будь он в пределах достижения, чем позволила бы отнять его у себя. Приняв это решение, что зримо отражается на ее лице, Вдовствующая Королева София засыпает тревожным сном.

На следующий день она отдает распоряжения относительно рытья ямы. Место для нее следует найти за стеной замка в тени зарослей вяза или дуба.

Королева София не называет это ямой, но приказывает, чтобы она была глубокой. Она делает вид, что это будет фундамент небольшого летнего домика, беседки, где в преклонные годы она будет сидеть и вязать — как некогда в тайне ото всех вязала со своей горничной на маленьком островке во Фредриксборге — и, наблюдая, как поднимается и опускается солнце, готовиться к встрече с Богом.

Рабочие говорят ей, что для обыкновенной беседки не требуется глубокий фундамент и ее можно поставить прямо на землю. Некоторое время Королева София испуганно смотрит на них, но быстро находится и говорит властным голосом:

— Основание моей беседки должно уходить в землю до того места, где в свое время все мы будем лежать.