Музыка как судьба

Крымской обсерватории. Она наблюдает «малые планеты» и открыла несколько новых. Замечательно скромная, сердечная, умная, интеллигентная женщина, с большим тактом и вкусом. С нею две дочери — молоденькие девушки: Маша (музыкантша-пианистка) и Рената — скромные, воспитанные, целомудренные девочки. Отец их — математик, ученый. Провинциальная русская интеллигенция, люди высокой пробы, черт возьми! Нет. Россию даром не возьмешь. Открытым ею звездочкам присвоены имена Достоевского, Булгакова (Л. Г. Карачкина, между прочим, сказала, и меня поразила этим, что лучшее, сильнейшее произведение М. Булгакова — «Собачье сердце». Вот уж удивился я! Сколько раз я говорил это знакомым и не припомню, чтобы кто разделил мое мнение), Пастернака и меня, многогрешного”. Легко было вести с нею разговор. Речь простая, открытая, душевная... Слава Богу, что еще есть такие люди. Из «Воспоминаний». Ленинградская консерватория Кроме классов композиции... Кафедра Кушнарева ослабела из-за ухода П. Б. Рязанова. Но не было худа без добра. Благодаря тому, что остался без педагога, познакомился с Д. Шостаковичем. Фортепианный концерт. Имел большой успех, особенно на вечере в честь 75-летия Консерватории. Исторический концерт в Большом зале имени Рубинштейна (он превращался в концертный по особому случаю: юбилейный вечер Глазунова), Штейнберг, Шостакович, В. Давыдова, армянка певица, Тер-Гевондян, Кон. Полякин. Две части из Фортепианного концерта имели большой успех у публики. Особенно помню армянина, сидевшего впереди меня (Таямов?), страстного поклонника музыки Д Д). Он не мог сдержать восторг даже во время исполнения музыки, прерывая ее восторгами и сильно мешая слушать. Но что творилось после того, как вторая и третья части моего концерта отзвучали, особенно когда я вышел на эстраду кланяться. Это была — буря. Ведь в зале сидели нынешние студенты, их многочисленная родня и друзья. Я был для них — свой, человек их поколения, с которым связывались все наши надежды, вся будущая жизнь. Восторгам и реву не было конца, особенно ввиду моего возраста. Я стеснялся ужасно, меня выталкивали на сцену, выводили вперед. Я кланялся и тихо-тихо говорил «спасибо», которое, конечно, никто не слышал из-за страшного шума, ведь в зале было много молодежи. Через несколько дней в газете «Ленинградская правда» или «Вечерней» была заметка о концерте, где было следующее: «Присутствующие в зале устроили овацию молодому композитору Ю. Свиридову, Фортепианный концерт которого исполнялся во 2-м отделении»”. Эти слова я читал на улице, по бедности я не выписывал газет, предпочитая знакомиться с их содержанием... Газет было много, они наклеивались на досках прямо на улице, обычно на перекрестках. Эту фразу я читал раз десять, все не мог отойти от газеты, зачарованный этими словами. Да не 368