Читаем Музыка как судьба полностью

подумает читатель, что я был какой-то «непомерный честолюбец». Но жил в бедности, человеком без дома, без угла, в общежитии, где большинство студентов глумливо относились к моим занятиям композицией. (Увы! Это характерно для русских, пишу об этом с большим огорчением.) Вместо того, чтобы ободрить человека, в котором пробудился творческий дар (пусть даже совсем малый, некрупный, небольшой, уж не говорю «великий»), окрылить его, наоборот, на каждом шагу я слышал унизительные прозвища (гений, Чайковский и т.д.), сознательное и даже злобное пренебрежение, желание ущемить в самых мелких житейских мелочах, унизить своего же товарища, такого же «русского нищего», как и они сами. Хвала евреям, которые (кого я знал!) с интересом, с уважением, а подчас и с чувством гордости за «своего», говорили о тех, кто сочинял, стараясь поддержать в них дух созидания и внушить окружающим сознание серьезности дела, о котором идет речь. И это не значит, что речь шла о великом, нет! Но само это сочинительство инстинктивно расценивалось как чудо, как некая «божественная отметина» на лбу человека, которой Господь метит своего избранника. У нас же, у русских, это вызывает чувство злобы: «ишь — захотел выделиться!», выскочка и пр. За это — бьют, ненавидят. Все это я испытал с детства, занимаясь музыкой, которая считалась зазорным, никчемным делом в народе. Единственное, что их примиряет с этим — если они узнают, что такой человек зарабатывает много денег. Но тут вступает в силу иной тип зависти, к которой примешивается уже раболепие, лесть и т. д. Всего же лучше быть «средним». Вчера по ТУ (5 мая 1991 г.) я видел и слышал передачу о маленьк детях. Фильм сделан в Ленде. <...> Детские замечания, ответы на вопросы, иногда весьма каверзные (что ни ответишь — будет нехорошо). Умело, ловко смонтированное противопоставление проявлений детской психики, умело, сознательно толкаемой к определенному типу высказывания. Одним из «козырей» был мальчик, который сказал: «Я не хочу выделяться, хочу быть средним». Но никто не сказал (как раньше их учили): «Хочу быть летчиком, космонавтом, инженером, вождем, генералом, писателем и пр. и пр.». Сознательная серая, серая масса, кого же упоминают дети: 1) Бог (абсолютно бессмысленно, но и это хорошо, пусть хоть западает в душу, что таковой Есть); 2) Ельцин. (Отвлекся в сторону.) Чушь — какая! Жжх Вот почему я был счастлив тогда на улице, прочитав эти несколько слов о себе в маленькой газетной заметке. Бодрость влилась в мои жилы, желание работать, делать свое, никому не вредя, никому не мешая делать то, что он находит нужным. Я понял, что музыку надо писать «от сердца», да и всегда так ее писал (даже прикладные работы, стараясь находить в них хоть какой-либо предмет для вдохновения. Без него музыка — неполна, не трогает души). 369

Жжх В Большом зале имени Рубинштейна играл Ефрем Цимбалист. Сентиментальный скрипач с толстым красным носом. Он был не так виртуозен, как Хейфец, но тон его игры был очень проникновенным. Скрипка у него — рыдала, и публика роняла слезы в Канцонетте из Концерта Чайковского. Этот тип — «русского скрипача еврея» (образца начала века) совершенно исчез из жизни. Кол-Нидре, «Плач Израиля» и тому подобный репертуар совершенно презирается. Между тем, когда это хорошо играть (исполнить) — это трогает душу. Нынешние надутые, «величаво-сухие» мировые скрипачи — ужасная скука. <...> Из консерваторских воспоминаний Камерные классы: Сонатный класс А. М.Штример”, классы аккомпанемента, классы камерного пения М. Бихтера”” (несколько уже академичного и засохшего) и, особенно, А. Б. Меровича (Адольфа Бернгардовича)”* — Флакс, Апродов”, Грудина”. Тетрадь 1989 Ремесло в любой области Сальери считает высшим даром. О Бомарше: «Не думаю, он слишком был смешон для ремесла такого»'. Все на свете надо уметь делать. Ремеслом является всякое человеческое деяние. Это целая философия жизни, получившая в наше время огромное распространение во всем Западном мире, особенно в искусстве. Отсюда миллионы, десятки миллионов людей художественного промысла. Всему можно научиться, если заниматься этим прилежно. И никаких особых дарований, может быть, и не нужно. Жжх Ссылка на статью «Белый коридор» Вл. Ходасевича”. Беседа его с управляющим культурной жизнью России после Окт переворота О. Д. Бронштейн-Каменевой, сестрой Л. Д. Троцкого и супругой Л. Б. Каменева. Тогда ведь вся жизнь управлялась по семейному (семьями) («мафиози»). Что такое «мафия»? Это семейный бандитизм. Из статьи Слепнева Музыка начала ХХ века, убывание духовного начала искусства, но поворот к национальному, кроме бывш России, уже захваченной и порабощенной. До Второй мировой войны. 370

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука