Музыка лунного света

Потом она надела кухонную спецодежду и нерешительно нахлобучила белый поварской берет. Марианна не боялась готовить в «Ар Мор», разве что совсем немножко. Эта кухня — почти ее ровесница, уж как-нибудь они найдут общий язык.

15

В кухне «Ар Мор» у плиты стоял Жанреми, запустив раненую руку за ремень джинсов на спине.

Он протянул Марианне bol[70] кофе с молоком и круассан, и она, подражая ему, окунула рогалик в кофе, низко нагнулась над чашкой и стала есть, не обращая внимания на сыплющиеся в кофе крошки. По радио передавали песни, которые Марианна слышала в семидесятые годы, когда мимо нее проносились машины иностранцев: «Born to be wild»[71], «These boots are made for walking»[72].

Жанреми пританцовывал, с бешеной скоростью чистя овощи, как будто и не поранил руку.

— «Ай фаунд ми э брэнднью бокс оф мэтчес, — напевал он. — А ю редди, бууутс?»

Марианна никогда не видела, чтобы мужчина так танцевал. Она надеялась, что он не станет ее приглашать.

— Я тут придумал кое-что, чтобы вам легче было учить слова, мадам Марианн, — пританцовывая, сообщил Жанреми. — Pour le vocabulaire, vous comprenez? Il faut apprendre des mots français et breizh pour tous les… trucs[73].

— Трюков?

— Oui, les trucs. C’est un truc, cela aussi[74]. — Широким жестом он показал на стол, нож, салат: все это были трюки.

— Любая вещь?

Жанреми кивнул:

— Да. Вешчь.

Он махнул рукой на неиспользованный блокнот и сделал вид, будто пишет. Марианна стала один за другим вырывать листы вдоль перфорированной линии, взяла шариковую ручку и следом за Жанреми принялась обходить кухню.

Жанреми диктовал ей слова, и она записывала их на слух: фриго, фенеттр, табль[75]. Потом Марианна наклеивала листочки на все, что видела вокруг, пока кухня не запестрела крохотными оранжевыми бумажками. Под конец они приберегли кладовую и рыбу.

Жанреми перешел на бретонский. Он любил этот грубоватый язык, так похожий на ирландский гэльский. Kig — мясо. Piz bihan — горох. Brezel — макрель. Konikl — кролик. Triñschin — щавель. Tomm-tomm — осторожно, очень горячо. Марианна записывала и записывала.

Жанреми улыбался. С тех пор как он взялся учить Марианну, он реже вспоминал о Лорин.

Марианна была одержима каким-то голодом, решил он. Все впечатления погружались в нее и исчезали, как в бездонном озере. Она хотела ко всему прикоснуться, все понюхать, — как в холодильнике она дотрагивалась до продуктов! Не грубо хватала, а брала в руки осторожно, словно хрупкие цветы, чтобы почувствовать их аромат, а ее пальцы, казалось, проникают в душу каждого блюда.

Когда Жанреми смотрел на Марианну, в ее лицо в форме сердечка, в ее большие глаза, пустота, воцарявшаяся у него в душе всякий раз, стоило ему вспомнить о своей безнадежной страсти, наполнялась светом, а уныние отступало. Он начинал ощущать что-то похожее на уверенность и строить планы.

Он читал Марианне лекции о важности еды и ее воздействии на душу, хотя и знал, что она мало понимает в его речах. О том, как он любит закупать продукты для ресторана, и о том, что величайшее кулинарное искусство заключается в умении выискивать все самое свежее и отборное.

В выходные, когда заканчивался летний сезон, он рыскал по винокурням, по устричным фермам, по берегам Авена, Белона или в бухте Морбиан в поисках терпеливых пенсионеров, которые ловили на удочку рыбу. Эти люди еще понимали ритм бретонской природы. Они знали, что главное — проявлять пунктуальность и не забывать о законах, диктуемых луной и приливом. Каждый день отлив и прилив чуть-чуть смещались, начинаясь на минуту-другую раньше, чем в предыдущий; поэтому они должны были быть всегда настороже, как лисы, чтобы не пропустить тот миг, когда рыба клюет лучше всего.

Когда им передали первые заказы, а туристы потребовали первых бифштексов, Жанреми поманил Марианну к себе:

— В этой кухне не бывает kig с отпечатавшимися полосами от решетки. Пусть так, под пытками, погибает мясо у домохозяек и на барбекю! Это же варварство! Видите? Вот овальная сковорода. Беру немного amann, сливочного масла. Поджариваю на маленьком огне, не слишком tomm-tomm. На небольшой сковороде масло не растекается, не покидает kig, не дурачится с луком-шалотом и не подгорает. Compris?[76]

Марианна зачарованно глядела, как он поджаривает бифштекс. Он не старался побыстрее отделаться от мяса, он его ласкал. Потом он переложил его со сковороды на горячую тарелку, поставил ее в трехэтажный гриль, довел до готовности при температуре восемьдесят градусов, продержал еще минуту на подогретой тарелке и только после этого положил гарнир.

— Voila[77]. При любом способе приготовления kig bevin[78] не остается ничего иного, как притвориться мертвым. Так что, если раньше вы бросали мясо на решетку гриля, забудьте об этом. Вот только попробуйте — и я вас убью! — Он быстро провел ребром ладони по горлу.

Марианна покраснела.