Музыка Макса (трилогия) (СИ)

Да с хуя ли мне стрёмно? Кто она мне теперь? Бывшая жена. БЫВШАЯ! Нотации приехала мне прочитать? Они мне на хуй не упали!

Как бы я не был на нее зол, она не заслужила моего пренебрежения. Я оделся и пошел в парикмахерскую. Девочки меня узнали. Просили со мной сфотографироваться. Отказал. Нет настроения. Это странно, что еще кто-то помнит мои прошлые заслуги. Я начал отвыкать от излишнего внимания, а тут, нате!

После того, как мастер привел мою шевелюру в божеский вид, внезапно мое настроение улучшилось, и я передумал насчет фотографий. Девочки очень обрадовались, поэтому я старался изобразить самую очаровательную улыбку, пока терпеливо сфотографировался с дюжиной женщин, не меньше.

На улице я остановился и закрыл глаза, подставляя лицо майскому солнцу. Ольга так же уехала в мае. И погода была чудесная! До дома шел пешком. Через небольшой парк. Пахло сиренью и черемухой. Часто гуляли тут с женой.

Не могу я называть ее бывшей, и первой не могу, как она меня зовет первым мужем. Хоть и была вторая жена, а я с Ольгой давным-давно развелся, она никогда не будет моей бывшей. Она всегда со мной, как будто за спиной стоит. Сейчас я обернусь, а она там. Можно не оборачиваться, уверен, что она рядом.

От Евы у меня такого ощущения не было. Блядь, я до сих пор не понимаю, как я с ней связался? Где были мои мозги и глаза? Странно, но я совсем на нее не злюсь. У меня даже обида на нее прошла очень быстро. Причем я обижался на нее не за то, что обманом меня в ЗАГС затащила и про ребенка наврала, а за то, что пока я гнался за этой хитровыебаной зайчихой, моя маленькая зайка ускакала во Францию. Потому что не любил я Еву. Нет чувств — нет боли и послевкусия ублюдского. Ева была уютная, красивая и удобная, как любимая толстовка.

А Ольга? Ольга мои армейские берцы. Жарко в них и трут на пятке, и душно, когда шнурки затянешь туго, но нет у меня надежней обуви и любимей. В них можно идти бесконечно долго и далеко. Ими можно такого чирка зарядить по жопе! Храню их бережно в шкафу, даже скелеты боятся к ним прикасаться.

Родила бы мне сына. Жили бы вместе. Жалко, что закончился наш род Глинских на мне. Никаких больше детей. Хватит, блядь!

Не такой судьбы мне желала моя мать, но теперь есть кому о ней позаботиться. Сколько раз я гадал, кто же мой папаша, а оказывается канадский хоккеист. Томас Миллер — срань господня!

— Сынок, — сказал он мне при знакомстве. С акцентом своим ебучим.

— На хуй пошел! — все, что я смог ему ответить.

Хотел еще ему в ебальник заехать, мать жалко стало. Не знал он, что сын у него есть? Ты когда на бабу залазишь, а потом в нее кончаешь, ничего не мерещется странного? Мне не девять, мне батя как бы не нужен в принципе. Я сам уже чуть отцом не стал.

Томас хотел меня на пару с матерью в больничку к алкашам определить. Да пошел он в жопу со своим запоздалым воспитанием!

Пусть маме в ухо вкручивает, раз ей нравится. Мне не надо!

Иногда я думаю, а не слишком ли дохуя несчастий и переживаний на меня оного? Бог когда раздавал всю эту хуйню, я, что два раза подходил? И Ольга нахапала двумя руками.

В квартире теперь порядок, но все равно неуютно и жутко.

При ней эта квартира была настоящим домом, а теперь здесь лишь призраки. Тюрьма, куда я сам себя посадил, скрываясь от насмешек общества.

Разве это не я был способен послать весь мир нахуй? Вертеть на хую ебаное общественное мнение?

Жалкий трус, убивающий себя медленно, потому, что, сука, не хватает мужества покончить с собой одним поступком!

Ольга могла, а я чмырдяй нерешительный!

Живо только мое тело, которое я несчадно травлю алкоголем, никотином и наркотиками. Душа мертва, мозг отключен от сети. Может потому и нечем принять решение самоустраниться?

А как она мне готовила? Даже если спала, когда я приходил домой поздно, на плите меня всегда ждал ужин.

Все! Начался парад воспоминаний! Еб твою мать, мелкая! Какого черта меня опять гнет?

********************************************************************************************************************

Я еще не открыл глаза, не проснулся толком, но явно чувствую ее маленькие упругие грудки, упирающиеся в мою грудь. Мою шею обдает ее дыханием. Влажный язычок скользит по коже от уха до правого соска. Дыхание сбивается, когда Ольга берет его в рот, втягивает внутрь и делает со вторым соском то же самое.

Член дергается от каждого ее прикосновения. Ах, сучка, знает, как меня правильно будить! Наощупь нахожу ее головку, хватаю за основание шеи и тыкаю ее лицом в свой пах.

Только, когда она берет головку члена в рот, открываю глаза. Такого зрелища я не пропущу! Мне нравится смотреть, как она сосет! Она делает это лучше всех!

О, боги! Кто мне только не сосал! Даже сама Ангелина Высоцкая! Заглатывала, как родного! Но только от того, с каким удовольствием это делает моя девочка, хочется кончить.

Ольга ведет языком по яйцам, вверх по стволу и захватывает ствол ртом, начинает посасывать…

— Любимая… — хрипло стону я.