Музыка мрачных квартир

Знаешь, меня прямо в дрожь берёт от ужаса что их не станет и я останусь одна… Наверное человека в этом смысле спасает любовь, обретение родственной души рядом… но у меня и нет никого… Разве я виновата в этом или только я одна виновата?..

Господи, я с ума тогда сойду, ведь никого ближе чем они у меня нет… Когда я думаю об этом, то понимаю как я виновата перед ними… Я не подарила им внуков, я не доставила им этой радости нянчится с внуками… Они всё понимают и никогда не задавали мне вопросов о личной жизни, о том, почему она не складывается… Господи, ну почему она не складывается? Вроде не уродина и не дура и так мечтаю о любви, семье, детях!… И эта вина меня будет терзать вдвойне… я боюсь что просто сойду с ума и тем самым ещё больше расстрою их уже там… Господи, почему ты так жестоко расписал правила в этом мире, где всё так нечестно… Сильные обижают слабых, а правила такие что постоянно идёт борьба за выживание и понятно кто победит… Наглый и подлый затопчет доброго и скромного… Какой мир ты хотел увидеть? Ну не такой же ведь, верно?…

Ох… почему детство не длится вечно?…Почему родители не могут навсегда оставаться молодыми и такими здоровыми и счастливыми?…

Я бы придумала новый мир… Но я не Бог… Прости меня за такие мысли, но по-моему они справедливы и ты должен их услышать… Да, я гость в твоём мире…хотя наверное твой мир там… Но что же тогда здесь?…

Господи, лучше постараться успокоиться иначе всё это вконец лишит меня сил, а я и так слабая… Да, слабая — уж извините, но какая есть… И одинокая… не сейчас, но… Господи, пусть мои родители живут долго и счастливо — они всё, что у меня есть!… Пожалуйста!…

Вика не сдержалась и расплакалась. Мария бросилась к подруге, обняла её. Она заметила как слёзы подступали к глазам подруги пока та делилась с ней своими переживаниями, но не хотела перебивать её. Очень важно дать выговориться человеку, который доверился тебе.

— Вика, милая, всё хорошо, — крепко обняв подругу, приговаривала Мария. — Не плачь, пожалуйста. Я с тобой рядом и никуда не исчезну.

— Правда?.. — глазами молящего ребёнка посмотрела Вика на свою Марию.

— Ну, конечно, правда, глупенькая, — по-матерински нежно улыбнулась ей та.

Вика уткнулась в плечо подруги, всё тело её содрогалось от всхлипов.

— Ничего, Викусь, — продолжая поглаживать её по голове, успокаивала Мария. — Поплачь, если хочется. Не стесняйся и не сдерживайся. Я знаю — иногда такое состояние как нахлынет так и не знаешь куда деваться. Но мы с тобой девчонки отважные и сильные, правда? Просто иногда нужно поплакать…

Вика подняла голову и стала судорожно вдыхать воздух, как бывает когда после отчаянного плача ребёнок старается успокоиться. Сейчас Вика и была похожа на такую маленькую зарёванную девочку, растирающую глаз руками.

— Стой! Погоди! — Мария протянула подруге платок. — Лучше платком, а то глаза потом будут как у рака.

— Спасибо… Ой, я, пожалуй, пойду в ванной приведу себя в порядок, а то вот-вот Михаил Ракинович появится.

Она вышла из комнаты, а Мария впервые внимательно огляделась. Несмотря на то, что комната была большая с очень высокими потолками, как во всех старых домах, а из-за окруживших со всех сторон высоченных уродливых новостроек в окна этого домика почти не попадал солнечный свет, но здесь было очень уютно, хоть и мрачновато, по-домашнему тепло. Убранство комнаты в большей степени уже составлял антиквариат, потому как Степанида Захаровна почти ничего после пятидесятого года прошлого века не покупала из мебели. Исключение составляла лишь бытовая техника, да и то телевизор "Радуга" и проводной телефон тоже отставали от современности на полвека, но работали до сих пор намного качественнее многих новомодных зарубежных аналогов. Несмотря на то, что в этой комнате проживала весьма пожилая (а на момент смерти Степаниде Захаровне был девяносто один год) женщина, но всё было чисто и прибрано, а вокруг витал не запах сырости и плесени, а какой-то тонкий весенний аромат. Марии даже показалось, что она слышала какую-то приятную мелодию. Хотя она наверное исходила или от соседей, или откуда-то с улицы. А может просто показалось. Особенно внимание Марии привлекла фотография совсем юной Стешки и её мужа — такого ж молодого и такого же красивого как и она. Оба выглядели счастливыми, полными любви и веры. Фотография буквально излучала свет, а сама молодая чета как будто улыбалась Марии. Ей даже показалось, что и таинственная музыка звучит оттуда — из старого фото. И только Мария решила приблизиться к нему, чтобы прислушаться, как громко щёлкнул замок входной двери. Щелчок услышала и Вика, которая успокоила свои заплаканные глаза холодной водой и мягким махровым полотенцем. Ещё раз внимательно взглянув на себя в зеркало и убедившись что следов слёз почти не видно, Вика повернулась двери, но тут же остановилась как вкопанная, потому что услышала голос бабушки:

— Не плачь, девочка моя, — послышался такой знакомый и ласковый голос. — Просто следуй его совету и ничего не бойся.