Музыка на Титанике (сборник)

Отпустить на волю прыть,
возвратиться в прежний рай,
забывая повторить
«никогда не повторяй».
Мать учения сидит
на скамеечке в слезах
и азы свои твердит,
спотыкаясь на азах.
А вокруг летают бури
в белом головном уборе,
а вокруг летают вихри,
и у них все щёки в охре,
а вокруг летают дети
с погремушками во рту,
не летайте, посидите,
не старейте на лету.
Но они летят, как боги,
между синих облаков,
превращаясь по дороге
в толпы милых стариков,
чтоб набравши неба в грудь,
прыгнуть с неба в каравай
и забыть проговорить
на лету «не забывай».

Заводная лошадка

А вон лошадка зб пять крон:
она видна со всех сторон
и хороша со всех сторон
неотразимо!
Она пришла из дальних стран,
на ней седло, как царский трон,
она стоит возле витрин,
где магазины.

Она со сбруей золотой,

она, конечно, для детей —
и из моих перипетий
меня не вынет.
На ней, когда тебе лет пять,
весьма приятно поскакать
сквозь детство, через тишь да гладь,
верхом – навылет!

Но у меня с собой пять крон,

и надо мною небосклон,
и мне отнюдь не возбранён
парадный выезд —
и нету ни души окрест,
и сам я не из этих мест…
авось, свинья меня не съест
и Бог не выдаст.

Да и никто мне не судья,

за исключением дождя,
поскачем, с места не сходя —
всей жизни мимо —
весёлой белкой в колесе!
Мой Росинант, ты весь в росе,
мой Росинант, мы дети все,
когда одни мы.

«Только пара сандалий осталась от этих стихов…»

Только пара сандалий осталась от этих стихов —
пара старых сандалий,
пара грустных созданий,
пара, в общем, таких пустяков.
А куда я по снегу ходил – да какая кому,
к чёрту, разница, мы же сейчас вообще не об этом!
Мы о всяком таком… миновавшем, прожитом, пропетом,
о не видном уже в паровозном морозном дыму,
если вы понимаете, что я имею в виду, —
престарелую частность…
извините за честность
и за эту вот, как бы получше сказать, лабуду.
Всё никак не забуду… понятное дело, был снег:
снег всегда в таких случаях самое первое дело —
чтобы видели, стало быть, как тут судьба наследила,
кто сошёл с колеи, растерялся, расплакался, сник,
а кто, наоборот, эту снежность насквозь пропахав,
всё равно никогда не узнал, что такое усталость.
Только пара сандалий осталась от этих стихов —
и прекрасно, что так: у других и того не осталось.

«Кто-то ходит и трезвонит…»