Музыка на Титанике (сборник)

Аттриция

«И как-то не осталось вдруг размера…»

И как-то не осталось вдруг размера —
куда вписать оставшегося мира
и снег, и грех, и прах предновогодний,
развеиваемый над Родхусплбсен
кометами, ракетами… согласен,
так легче, и быстрее, и нарядней.

Вот разве только тактовик – нет, тоник,

нет, тоник не размер… тогда титаник —
нет, тоже не размер, хотя, конечно,
всё тут у нас размеры… разумеры,
а нб небе косматые химеры
воркуют оглушительно и нежно.

Так значит, разумеры: хочешь дольник,

или будильник, или понедельник —
так, чтобы вдруг проснуться по-другому,
как прежде никогда не просыпался:
на палец водки, сока на полпальца —
причём под музыку… желательно «Богему».

А в общем, пусть всё пляшет – или плачет,

как хочет, старый год идёт на вычет —
три, два, один – и дальше только Бог,
размеры кончились, возок летит по ямам,
но сердце продолжает биться ямбом:
раз-два, раз-два, второй ударный слог.

«Приходит, значит, новый вдруг…»

Приходит, значит, новый вдруг —
с вопросом, для чего я
линейкой измеряю звук…
«Взыграло речевое, —
я говорю, его кивок
встречая обалдело. —
Но вообще я так привык,
не Ваше дело.

А что я заперт в четырёх

стенах, так эту утку
пустил какой-то пустобрёх,
что очень-очень гадко, —
быть может, здесь вчера была
и за столом сидела
среди бумаг и барахла… —
не Ваше дело.

Ну, не сидела – так и что ж…

её приходы редки,
зато зашёл под вечер дождь —
Вы ведь читали сводки?
А вот о чём был разговор,
мы знаем только двое,
лишь он и я… и вот с тех пор
взыграло – речевое».

«Ты замри, моя жизнь, замри…»

Ты замри, моя жизнь, замри —
я замру, говорит, замру,
я замру до первой зари,
на ветру замру, на юру,
на бегу замру, на лету,
на снегу замру, стану лёд
и растаю, и в пустоту
превращусь, когда снег сойдёт!

И замрёт ведь, а я тогда —

рыбкой, стало быть, из пруда —
без труда напишу слова:
Копенгаген или Москва.
И не будет в них ни следа
Копенгагена и Москвы,
ибо всё это ерунда,
а пути ерунды кривы.

Но, конечно, настанет март —

это сразу за декабрём,
и тогда полетят за борт
вместе с разным другим старьём
все немые мои слова,
и взойдёт на дворе трава…
Отомрём еще, отомрём,
по тропе пойдём тропарём.

Письмо