Музыка ночи

Поскольку школа была маленькой, Элли смогла обнаружить по нескольку снимков "Короткостриженого" Денниса и "Живого" Бинкла. Деннис занимался борьбой и вызвал настоящий ажиотаж тем, что продал выращенного им бычка за самую высокую цену, когда-либо назначавшуюся на ярмарке штата. На фото он выглядел как типичный сельский паренек — джинсы на кривых ногах, худая шея с выдающимся кадыком. Элли прищурилась. Было трудно определить цвет его кожи из-за того, что снимок оказался черно-белым, но если бы Диане потребовался такой тип, она смогла бы познакомиться с десятками подобных парней в своем собственном городке.

Бинкл казался более подходящим. Даже на черно-белых фотографиях было видно, что он смуглый Его атлетическая фигура украшала групповые снимки футбольной и волейбольной команд. Он, решила Элли, симпатичный, но список видов его деятельности включал также должность вице-президента, члена партии молодых республиканцев, клуба "Будущие бизнесмены Америки", танцевального комитета и шахматного клуба. Карьерист с улыбкой политика.

Даже если Диану привлекла явно сексуальная внешность парня, Элли сомневалась, чтобы он уделил ей хоть минуту внимания. Она написала для себя заметку: "Бинкл женат? Блю его знает? Посмотреть в телефонной книге его адрес, узнать, чем он занимается".

Оставался Бобби Мейкпис. Кроме портрета, сделанного в старшем классе, имелся еще только один его снимок, и под его именем не значилось ни названия какого-нибудь клуба, ни какого-либо вида деятельности. На этом снимке он был в куртке с бахромой и улыбался в объектив поверх гитары. Прическа в слегка нелепом стиле "Битлз", который, вероятно, казался очень смелым для того времени в таком маленьком городке. Парень был вызывающе красив.

Элли могла себе представить, что ее матери очень понравился бы такой мальчик. И она должна была показаться глотком свежего воздуха революционно настроенному провинциалу. Элли наклонила голову, пытаясь в его лице или улыбке обнаружить что-нибудь свое. Она снова взяла групповой портрет. Бобби Мейкпис стоял между Конни и Роузмэри, обнимая обеих. Его волосы были явного ржавого оттенка между светлым и рыжим. Он казался вполне подходящим кандидатом, и если бы она не встретила Конни, Элли испытала бы искушение подробнее порасспросить жителей городка. Теперь это в некотором смысле было похоже на предательство. Лучше немного подождать.

Она еще раз перевернула страницу, чтобы взглянуть на Бинкла, и должна была признать, что здесь сходства гораздо больше. Его волосы, темные и немного кудрявые, обрамляли лицо с резкими чертами. Она улыбнулась, когда поняла, что отмечает различия. Ей не хотелось, чтобы этот парень оказался ее отцом. Забавно! Хотя люди меняются. Он мог пойти на войну и стать настоящим человеком.

От нечего делать она посмотрела на следующую страницу и тотчас обнаружила школьное фото Конни. Ее волосы были немилосердно начесаны, губы накрашены белой помадой, а вокруг шеи красовалось ожерелье в форме сердечек. Удивительно, до чего Конни мало изменилась. Она очень красиво стареет.

Рядом с ней было лицо, которое показалось ей знакомым, — светлокожий негр с озорной улыбкой. Взяв общий снимок, Элли обнаружила его рядом с Маркусом — другой погибший ветеран, Джеймс Гордон. Трое парней из одного класса — это слишком много. Неудивительно, что Маркус захотел поставить им памятник — все они были из одного выпускного класса.

Элли с любопытством нашла имя Маркуса в оглавлении и теперь рассматривала большую коллекцию фотографий: Маркус в спортивной форме с диском в руках, с лентой вокруг шеи. Подпись гласила, что он лучший в штате бегун на расстояние в милю. Он также был на групповом портрете членов школьного самоуправления, что ее немного удивило, может, из-за того, что о нем рассказывали как о хулигане. Последний снимок Маркуса находился на одной из последних страниц. Он стоял рядом с Джеймсом, и оба они хохотали во все горло.

Как раз под ними было фото Мейкписа с гитарой. Элли ощутила легкую меланхолию при виде этих двух мальчиков, Джеймса и Бобби, которые в самом начале жизни погибли где-то в далеких краях. И снова ее поразило, каким нереальным ей всегда казался Вьетнам. Не только нереальным, но и ужасно скучным — старым, пыльным, древним, окруженным странными, непонятными для нее конфликтами. Но тем вечером с Конни и Роузмэри прошлое ожило, и, вглядываясь в старые фотографии давно убитых мальчиков, она почти услышала их голоса, музыку и грохот войны. Как биограф, она часто испытывала подобные эмоции — когда мгновение истории переставало быть просто фактом, изложенным на бумаге. Вспомнив, что брат Блю тоже погиб во Вьетнаме, она обратилась к оглавлению и нашла там Рейнарда. Он был тогда в девятом классе. Младенец.