Музыка ночи

Услышав шаги на лестнице, Элли захлопнула ежегодник и спрятала его под своим блокнотом. Библиотекарь проплыла мимо, приветливо помахала ей, но не остановилась. Она явно спешила в дамскую комнату. Как только она исчезла, Элли поспешила поставить ежегодник на место. Достаточно для одного дня. Ей надо сконцентрироваться на книге, иначе она никогда ее не закончит.

Когда она готовила салат на ужин, в дверях показался Блю.

— Тук-тук, — сказал он. — Можно войти?

— Конечно. Хочешь колу или что-нибудь еще?

— Что угодно, только холодное и мокрое, — ответил он, входя. — Сегодня жарко как в аду. Я погибаю!

Элли достала банку "Доктора Пеппера" и налила в стакан со льдом. Он жадно пил, закрыв глаза. Даже в футболке, видавшей лучшие времена, и после целого дня работы в оранжерее ему удавалось выглядеть очаровательно.

— Что-то произошло?

— Я просто решил проверить, как ты. Как продвигается исследование?

Она кивнула, не глядя на него.

— Хорошо. Я думаю, что наконец кое-что начинает вырисовываться. Роузмэри обещала найти дневник.

— Это здорово! Я подумал, может, ты захочешь пойти с нами. Мы с Маркусом и Алишей собираемся сегодня вечером в один из музыкальных клубов. Там есть бармен, который помнит Мейбл. Она там пела раз или два, но главное, что он был в нее влюблен. Ты пойдешь?

— Да! — Она даже не попыталась скрыть восторг. И, улыбаясь, смотрела на него. — Знаешь, даже если это не было бы связано с Мейбл, я все равно пошла бы послушать блюзы.

Он выпрямился и подошел ближе, между ними осталось расстояние в ладонь шириной.

— Да? — Он поднял бровь. — А как начет Маркуса и Алиши? Надо ли мне привлекать их, или ты бы пошла только со мной?

Элли взглянула на него, зачарованно уставившись на загорелые скулы, на очертания его рта.

— Не знаю, — честно ответила она. — Наверное, лучше, если они пойдут.

— Тогда я сделал правильное предложение. — Он одним пальцем прикоснулся к ее плечу, потом отступил. — Я зайду за тобой около половины десятого. — У дверей он обернулся. — Это клуб для черных в основном, если ты собираешься нарядиться.

— Спасибо за предупреждение, — улыбнулась Элли. Она знала, что надеть.

Насвистывая, Блю доехал до дома Маркуса. Запах жареного мяса разносился в воздухе, и Блю пошел вокруг дома к затененному деревьями заднему дворику. Когда он остановился у калитки, выскочил толстый щенок и опасливо залаял на посетителя. Двухлетний мальчишка, такой же пухленький и круглый, подскочил к Блю с той же веселой готовностью.

— Эй, дядюшка!

Блю вошел и опустился на корточки, чтобы почесать щенку пузико, а потом зарычал и подхватил на руки мальчишку.

— Кто съел всю мою кашу? — воскликнул он. Джеймс завизжал:

— Это папа!

— Да, и я не боюсь никаких великанов — Маркус, приветствуя Блю, поднял подбородок. — Разве я тебе еще не надоел за неделю?

— Я унюхал эти бифштексы возле самого своего дома. — Блю поднял брови и поставил Джеймса на землю. — Скажи маме, что мне надо пива.

— И иди тихо, когда будешь его нести. А то, когда бежишь, оно сильно вспенивается.

Блю прислонился к дереву.

— Что вы делаете сегодня вечером?

— Пока никаких планов. А ты что предлагаешь?

— Я только что сказал Элли, что мы все… э-э… собираемся сегодня к Хопкинсу.

— Ну и хорошо.

Из дома вышла Алиша в ярко-желтом летнем платье, которое делало ее похожей на цветок. На бедре она несла младенца, Лину.

— Привет, Блю. — Она поцеловала его в щеку. — Прибыл на обед?

— Я прибыл, чтобы вытащить вас сегодня вечером из дома.

— Правда? — Она оживилась. — Ну как, Маркус? Мы уже несколько месяцев никуда не выбирались. Твоя мама присмотрит за детьми Она мне говорила в начале недели, что редко их видит.

— Прекрасно, — отозвался тот. — Знаешь, кто сегодня будет играть?

Блю отрицательно покачал головой.

— Вижу, ты, как всегда, все распланировал.

— Эго был один из таких импульсивных моментов Хорошенькая женщина, появилась возможность, у меня рот сам и открылся.

Алиша нахмурилась:

— Это не Шейла, нет? Она раздражает меня своим скрипучим смехом.

Блю хмыкнул:

— Элли хочет посмотреть клуб, для своей книги. Продолговатые темные глаза негритянки стали холодными.

— Ты кобель, Блю Рейнард, а мне она нравится, ясно? Так что брось свои штучки. Просто будь самим собой хотя бы раз в жизни.

— Я ее не преследую, — ответил он, клятвенно поднимая руку. — Честно. Она просто… — Он помялся. — Она — друг. И все. Она мне нравится.

Элли знала, что она некрасива. И это не было самообманом или кокетством типа "мои губы слишком пухлые, нос слишком мал, глаза слишком большие", которым пользуются девушки, не принадлежащие к числу хорошеньких. Просто, по ее теории, каждая женщина в Америке, а может быть, и во всем мире, в возрасте шести лет уже знает, кто красив, а кто нет.