Музыка Океании (СИ)

Ника поспешно завернулась в халат, небрежно валяющийся на полу возле шкафа, и прошла к центру гостиной, кивнув на расставленные на полу бутылки вина:

— Здесь точно нужна уборка. Приступай, я пойду в душ, не буду тебе мешать.

Через полчаса, когда Ника вышла из ванной комнаты, служанка уже успела привести гостиничный люкс в приличный вид. Бутылки были убраны, как и рассыпанный по столику пепел. В вазоне красовался букет свежих нарциссов. Вот Эльпис обрадуется, когда вернётся, — подумала Ника, оглядывая цветы.

— Вам принести чай и завтрак, кирие? — учтиво спросила служанка.

— Позже. — Из-за волнения аппетит как отрезало. — Скажи, ты видела, как Эльпиника покидала гостиницу сегодня?

Девушка кивнула головой, всё ещё не осмеливаясь смотреть прямо на Нику, хоть та и была в халате и с полотенцем, обернутым вокруг головы.

— Да, кирие. Около девяти утра она ушла.

— Как она выглядела?

Служанка немного растерялась этому вопросу, но Ника спрашивала достаточно настойчиво, чтобы у той был хотя бы малый шанс промолчать:

— Хорошо. Белая шуба, укладка, макияж. Красная помада на губах.

Ника тяжело вздохнула. Худшие сомнения подтвердились, в таком виде она могла отправиться только к Пигмалиону. И ничего не сказала! Даже не разбудила!

— Вызвала машину на стойке внизу. Я дежурила там утром, только поэтому заметила, — быстро добавила служанка.

— Ясно… — рассеянно обранила Ника. На неё напало тягучее чувство надвигающейся беды.

— Доброго дня, — Психея выдавила из себя заученную улыбку и уже было ринулась к двери.

— Нет, подожди, — Ника сама не знала, зачем её окликнула. Ей просто стало нестерпимо страшно оставаться одной. — Ты… можешь задержаться ненадолго? — попросила она.

Психея растерянно обвела взглядом гостиную.

— Я уже убралась, кирие.

— Я знаю… Просто… побудь немного здесь, — попросила она. — Сядь, — она кивнула на диван. — Не переживай, я скажу, что это я попросила тебя.

— Хорошо, кирие, — Психея всё ещё сомневалась, но её научили выполнять все требования постояльцев «Резиденции», особенно тех, кто снимал такие шикарные люксовые номера.

— Расскажи ещё о севере, — попросила Ника. — Ты говорила, что ты родилась на Пацифиде.

Психея пожала плечами и устремила свои невероятные глаза в окно, то ли стесняясь хозяйки номера, то ли пытаясь мыслями перенестись за сотни километров от Харибды, в то место, которому она на самом деле принадлежала. Ника не могла не отметить насколько красивой была девушка. В ней заключалась таинственная отстранённость вкупе с этой экзотической наружностью. Она бы могла написать о ней песню.

— Там очень долгие, чёрные ночи. И очень тихо. Эта тишина кроет в себе опасности. Иногда она перебивается далёким воем лесных зверей или леденящим душу шорохом у тебя за спиной. Чтобы избежать этой тишины, мой народ любит рассказывать истории. Долгие, мрачные, истории о таких же людях, как и они сами. О тех, кто выживает в этих землях, полных угрозы.

— Ты помнишь о них? Можешь рассказать одну? — Попросила Ника.

Психея повела плечом. Её голос и тягучая манера речи успокаивали и убаюкивали Нику. Ей хотелось продолжать слушать эту загадочную девушку.

— Я почти всё забыла. Кроме одной. Наверное, очень часто слышала её в детстве. Эта история о Киммуксуке и его сестре, кане.

Ника не осмеливалась перебивать её, лишь кивнула, чтобы Психея продолжила.

— Однажды в непогоду муж с женой отстали от своего племени, и зимовать им пришлось в наскоро сколоченной лачуге. Вьюга за окном не унималась ни на день, мужчина с женщиной были вынуждены голодать. Женщина вскоре понесла двух детей, которых назвали Кимуксук и Кана в честь падавшего в ту ночь снега. Молодая семья еле-еле пережила тяжкую зиму, они уже собирались отправиться на поиски своего племени, когда вечером ранее в их дом пожаловала одинокая странница, рамаси — или злая колдунья. Муж понял это по упряжке, запряженной сказочными животными — латаки, это собаки с головами тюленей. «Пусти меня в дом переночевать, а я взамен дам тебе это мясо», — сказала рамаси, указывая крючковатыми пальцами на свою поклажу, где громоздились туши освежёванных животных. Мужчина понял тогда, что ему выпало столкнуться с потусторонней силой, но обычай требовал пригласить странницу в дом, поэтому он не отказал ей, тем более от вида свежего мяса он едва мог сдержать слюну.

«Пусть заходит, но пищу её трогать не смей», — шепнула ему жена. Она знала, к чему могли привести последствия такой встречи. Рамаси тем временем зашла в дом, не ожидая приглашения, и принялась хозяйничать: коптить тушки зайцев. Жена же смогла поставить на стол лишь корешки таволги, которые накопала с утра, да единственного пойманного в ловушку лемминга. «Не богат ваш стол, но вы не стесняйтесь, угощайтесь моими яствами», — предлагала колдунья, раскладывая щедро смазанные жиром ломти мяса.