Музыка падших богов

— Пиздец, — отвечаю, — я видел его фото в утренней газете, в разделе криминальной хроники. Все как в стишке: дети в подвале играли в гестапо, три девчонки. Повесили пацана, прикрепив ему на грудь табличку «партизан». Они, похоже, даже и не подозревали, что если человека повесить, он умрет. Мальчик захрипел, девчата испугались, разбежались.

— Жаль пацана, — хмурит, Слэд призрачные брови, — он заслуживал лучшей смерти. Ладно, что там с нашими делами?

— Нормально. — Хвастаю я. — Похоже, из меня вышел неплохой агитатор. Страшно подумать, если б мне не навешали тогда люлей нищие, а потом я не встретил того азиата, так и заменял бы игрой на арфе реальную жизнь. Теперь я чувствую вкус великих свершений. Я рассказывал, кстати, ту историю?

— Нет, но это и не обязательно. Странно, что ты не догадался, что ж. Я все знаю, пора открыть правду. Побить ты меня все равно не сможешь, я же призрак. Так вот, это все дело рук нашей организации. Описанные тобой существа, да и еще некоторые другие, сыгравшие роль в направлении тебя на путь — мои творения. Думаю, о своем божественном происхождении нужды нет говорить, это очевидно. Я падший бог, а боги тем и отличаются — умением создавать. И ты, впрочем, тоже, только знаешь мало.

— Да, я догадался. А вот насчет того, что ты их сотворил. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что ты творец мира? В это я не поверю.

— Нет, конечно. Я бог, но не с большой буквы. Некоторые, правда, утверждают, что в слове, Бог не только первая буква большая, но и все три. Если бы я создавал этот мир, он был бы другим. Как минимум имели бы место синяя вода, синее небо и золотое солнце. Но мы заболтались. Сегодня еще много следует сделать. Думаю, сперва посетим Коклоу. Встретимся на улице, собирайся. — Джим растворяется в воздухе.

* * *

Вот наконец-то и настал час, когда я могу подробно рассказать вам о Коклоу. Ранее, честно говоря, я и сам не так много знал об этом заведении, хотя с его учениками и выпускниками, признаться, сталкиваться приходилось нередко. Когда-то в юности я и сам лелеял мечту поступить в знаменитую подпольную школу клоунов, но позднее увлечение музыкой взяло свое, на долгое время вытеснив из сознания все остальные мечты.

Разумеется, не буду открывать местоположение этого странного учебного заведения, иначе уверен, что толпы любопытных бросятся по указанному адресу. Ведь даже за вход в самый обычный цирк приходится платить, здесь же даже дежурный пропусков не требует. Он может и должен, но вот беда — постоянно спит, громко храпя. Длинные усы время от времени вздымаются вверх под действие выходящего воздуха, рыжий парик его сполз набок, что касается некогда шикарного клоунского носа, сейчас трудно стало элементарно отличить его от настоящего. Уверен, этот человек ранее был хорошим клоуном, но годы взяли свое. Так что открою для толпы любопытных лишь некоторые детали, найти вход в Коклоу можно в самой что ни на есть непримечательной подворотне, видят его лишь избранные. Он представляет собой врата из чистого золота с грязной табличкой «Бейкер стрит, 221б».

Первым делом мы со Слэйдом отправляемся на лекцию по истории клоунского мастерства. Ведет ее тощий высокий клоун с опущенными вниз уголками рта, тщательно выбеленным лицом, длинными снежно белыми волосами и оранжевым носом.

— Что ж, присядем на галерку, — говорит Джим, зная, что я не откажусь, — десятки раз учился в школах разных стран и всегда проводил время на галерке за игрой в «балду».

Он достает листик бумаги и расчерчивает квадрат, я тем временем вслушиваюсь в слова лектора.

— В незапамятные времена, около пятидесяти года назад, а может и пятидесяти двух, — рассказывает преподаватель, — один паренек обучался в пединституте на учителя. И случилась у него неудача в жизни: один глаз повернулся вдруг на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, так и остался. Он, разумеется, обратился к врачам, те заверили, что ничего страшного. Мол, обратно повернем. Но не тут то было. «Нет, — сказал наш герой, — пусть все будет как есть. Вдруг на второй глаз ослепну? Будет по запас». Стал он учителем, носил повязку на глазу. Проработал так этот человек в школе лет тридцать-сорок, состарился. И появилась новая проблема — на второй глаз ослеп. Что делать? Пошел к врачам, те исправили первый глаз, после чего все нормализовалось, надел наш герой повязку на другой глаз и на работу вышел. Ученики его подумали сперва, что учитель специально их, каная под пирата, запугивал. Но когда особенно смелый школьник попросил приподнять повязку, все убедились, что глаз правда слепой. Долго искали лучшие умы школы разумное объяснение. И наконец нашли: у учителя в голове вертушка с двумя глазами, он вскрыл череп и поменял местами слепой и зрячий глаза, потому что скучно было. Имеющий очи да узреет. Я хотел сказать, что этот случай произвел революцию в искусстве клоунады, пусть объяснение и не было правдивым. Что такое правда? Кто даст ответ на сей вопрос, долгие годы будораживший лучшие умы?