Музыка= радость и боль моя

Был ли я в Миргороде? Был. Был и в том виде, о котором Вы слышали по Радио. Мы вошли в город с песней и по сути поспешно отступали, а по бокам медленно ползущего состава вагонов скакали на лошадях махновцы, размахивая шашками. Хотите верьте, хотите — нет, но страх сейчас рисуется значительно отчетливее и сильнее сегодня, чем тогда.

Мы ведь тоже могли ответить на эти угрозы и у нас было маленькое преимущество, потому что состав хоть и медленно в гору, но все же двигался. А по шпалам на лошадях, хоть и размахивая шашками, догонять состав — это скорее напоминало спектакль украинского театра “Гетьман Дорошенко” или “Богда Хмельницкий”.

Решал эту проблему по сути небольшой перегон километра в 3-5. Разбери путь или положи на рельсы шпалы и … могло быть так, как нередко в ту эпоху и бывало. Все — и голова, и чуб на голове, и ветер чуб колышет, и солнце светит, как светило, але око неподвижно и взор зупинився на сонце.

Через год или два я был в Миргороде уже в составе оперных и украинских артистов. Шли тогда отрывки из “Онегина”, я пел Ленского, шла “Катерина”, “Запорожец за Дунаем”.

В составе были артисты высокого мастерства и профессионализма, педагоги высших учебных заведений — Авраменко, он же — Онегин, Ива в “Катерине” и концентант; Попов — красивый голос — тенор, красивая внешность, математик, ныне он в Волгограде читает лекции; Василиса Трифоновна Старостенецкая — замечательная Галька, Наталка-Полтавка и Лаза в “Пиковой даме”. Ныне она, как и ее супруг — знаменитый дирижер оперы и симфонических концертов — живут в Горьком, где он был руководителем оперы; И. И. Плешаков — знаменитый бас, замечательный мельник в “Русалке” и Мефистофель, свыше четверти века он нес ответственный басовый репертуар в театре им. Кирова в Ленинграде, сейчас — профессор Консерватории в Ленинграде. Замечательный был голос у Матильды Костюченко, которая уже ушла из жизни, замечательный музыкант — Семен Коробов, административные руководители — семья Волынских, они же были и музыкантами — один — скрипач, другой — флейтист и третий — администратор… Ну как их всех не вспомнить! Ну как не вспомнить земских врачей, ветеринаров, лесников, педагогов — мечтали ли они о том, что Миргород будет курортом.

Мы еще помним лужу и, хотите верьте, хотите — нет, но свинья была не одна... Но аудитория ценила, любила и требовала веками выверенного классического репертуара — и в романсовой литературе и в оперной — это видно по названиям спектаклей.

Был и балет, не в полном составе, правда. В Полтаве, например, весь институт благородных девиц был зачислен в трудовой коллектив оперы.

Много мне довелось видеть балетных чудес и у нас и в других странах, но то было для нас настоящим чудом. И не потому, что все казалось нам цветущими розами, а потому, что то была пора расширенного и внимательного воззрения на все — на политику, на тонус страны и, конечно, на искусство. Та грация, женственность, целомудрие, которые воспитывали у них, необычайно подходило к полонезам в “Онегине”, к вальсам.

Был спектакль, когда балет выходил на сцену в своих бальных ученических платьях, это никого не шокировало, так как знали, что гардероб крайне ограничен.

У меня, например, в “Дубровском” был костюм из мешка, но с такой красивой отделкой, что уже в Москве в партии Дубровского я надевал костюм, сделанный в Полтаве.

Неужели это истина, что чем меньше денег получает искусство, тем оно прогрессивнее и изобретательнее?! Это еще Руссо сказал.

Мне думается, беседуем мы с Вами не без пользы. Если человек способен отдать что-то, тем самым он уже обогащается, потому что на смену отданному, в данном случае — мысли — приходит другая. И не могу скрыть, что невольно приходит мысль о разрыве между классикой и подлинно народным творчеством с лже-народным и однодневным приспособленчеством.

Как видите, в 20-е годы Полтава и Полтавщина, в том числе и Миргород, имели большое знакомство с классическим музыкальным наследием. Я не был ни в Полтаве, ни в Миргороде после Великой Отечественной войны. Но с необычайным интересом прихожу на выступления полтавчан, какие бывают в Москве. Многое восхищает и радует, но многое и печалит. А именно — сознательный примитив, в котором читается подтекст “Мы за тебя подумали, мы тебе поем, танцуем, показываем то, что тебе понятно”. А авторы сами нередко бывают более примитивны в своем понимании искусства и эстетической настроенности, чем тот, о ком они так снисходительно пекутся — сегодня нередко крестьянин, колхозник по своей духовной сути куда выше снисходительных проповедников”.

Сегодня я радуюсь певческому ансамблю, который поет под аккомпанемент бандур в Полтаве и, видимо, в Миргороде. И поют они хорошо — чудные голоса уже сами говорят о неиссякаемой певческой стране, какой является Украина, где сам голос выражает и радость, и печаль, и задор и юмор.

Помните, у Гоголя — песня — это душа народа, это история народа? Конечно, человек, любящий свою Родину стремится знать свое прошлое шагая в будущее.