Музыка тишины

У меня были мечты, которые я трепетно лелеял в глубинах своего сердца, а теперь они разбились о стену жестокой реальности; они разлетелись на тысячи обломков, но я все же наклонился и собрал все обломки до единого. Теперь я пытаюсь терпеливо склеить их заново. Я верну им былое сияние и снова подарю им крылья, чтобы они научились летать и поднялись в небо. Кто знает, возможно, им удастся преодолеть эту стену и оказаться там, где все мечты становятся явью, принимая форму сперва идей, потом планов, чтобы, наконец, получить свое конкретное воплощение.

Поддерживая себя лекарствами и разными препаратами, Амос продолжил ездить верхом с еще большим, почти маниакальным упорством; он также возобновил игру на фортепиано и стал серьезно интересоваться применением электроники в музыке. Именно тогда он купил свой первый синтезатор и решил поискать музыкальный бар, куда его взяли бы пианистом. Он надеялся таким образом повеселее проводить время между экзаменами, а заодно и заработать немного денег. Такая работа даст ему возможность завести новые знакомства, и – главное – он не забросит музыку, вернее, перестанет чувствовать себя брошенным и преданным ею. Словом, одним выстрелом он убивал сразу несколько зайцев.

Такая возможность не замедлила вскоре представиться: клуб «Боккаччо» попросил его заменить штатного пианиста, вынужденного отлучиться на некоторое время. Амос быстро разучил несколько мелодий и в назначенное время явился пред очи владельцев клуба, чтобы начать работать.

Он сразу почувствовал себя в своей тарелке. Спокойненько наигрывал себе разные мелодии, пока присутствующие пили, ели и болтали, ничуть не заботясь о том, чтобы послушать его и уж тем более вынести свои суждения о том, как он играет… Он мог играть и петь все, что пожелает, – ему весьма редко заказывали что-то определенное. Периодически на него обращала внимание какая-нибудь девушка, подходила к пианино и заговаривала с Амосом, проявляя скромный интерес к тому, что он делает, а может быть, и к тому, что он из себя представляет. Разумеется, это не могло не льстить молодому музыканту, робко изучавшему девушек, пока они пристраивали свой бокал и непременно зажигали сигарету, чтобы придать себе значительность. Откровенно говоря, дым мешал Амосу, но он терпел из вежливости, если находил свою собеседницу симпатичной и приятной в общении.

Его работа заканчивалась ранним утром. Он вставал с табурета, ощущая сильную боль в усталых кистях рук и тяжесть в спине, но при этом счастливый и довольный. Спать не хотелось, и он садился с друзьями в ресторане и заказывал какое-нибудь горячее блюдо и кофе. Иногда заходил в зальчик, примыкающий к ресторану, где владельцы и их друзья и клиенты часто играли в азартные игры, и наблюдал за этим сумасшедшим действом. Порой сам ставил парочку-другую фишек и возвращался домой, когда солнце уже было в зените. Он ложился поспать на два-три часа, а потом к нему приходил Этторе с очередным учебником или книгой. Усталый, Амос раз за разом клялся себе, что будет возвращаться домой пораньше, чтобы не валиться с ног, но по окончании работы ему никогда не хотелось спать, и он вновь отправлялся развлекаться. Так продолжалось до самой защиты диплома. Лишь в воскресенье ему удавалось выспаться, и он отлеживался до обеда, иногда даже пропуская его. Потом вставал и отправлялся в поместье, навестить своих животных. Если погода позволяла, он седлал кобылку и скакал верхом по сельским просторам.

Во время одной из таких прогулок, подъезжая верхом к старой мельнице, Амос услышал, как кто-то окликает его. Он немного натянул поводья, чтобы лошадка замедлила ход, и она остановилась, навострив уши так же, как и ее всадник. До него вновь долетел звук голоса, и он явно различил женский тембр, а точнее сказать – ангельский девичий голосок, звавший его.

Амос вернулся на десяток метров назад. Девушка приблизилась к нему и произнесла: «Меня зовут Гайа. Я живу тут неподалеку, но ты меня не знаешь, ведь мы с тобой ни разу не разговаривали. Я окликнула тебя, потому что обожаю лошадей и мне очень хотелось бы попробовать…» Она умолкла и заулыбалась.