Музыка ветра

– Идея, в принципе, хорошая. Но реализовать ее мы не сможем. Надеюсь, вы понимаете не хуже меня, что меньше всего на свете ваша бабушка интересовалась Интернетом. Или озаботилась тем, чтобы провести к вам в дом Wi-Fi. По-моему, здесь вообще отсутствует кабельная связь. Или какие другие системы связи, появившиеся на свет за последние сорок-пятьдесят лет. Могу предположить, что из всех «чудес техники» в доме сохранилась лишь телевизионная антенна на крыше, и то еще не известно, в каком она состоянии. Мне даже пришлось изменить телефонный план нумерации, потому что я так и не сумела отыскать в доме хоть какое-то приспособление или систему, совместимую с моим нынешним оператором связи. С помощью своего смартфона я могу послать или получить эсэмэску, только находясь в определенных точках сада, и то не всегда. Например, сидя там на скамейке. Согласитесь, не очень-то это практично – бегать каждый раз на улицу, когда вам нужно позвонить. Я уже оформила заказ на вызов связистов. Обещали появиться здесь в конце недели. Но что-то я не очень полагаюсь на их обязательность.

– Хорошо! Я сам пороюсь в Гугле. Причем не откладывая… сегодня же вечером. А потом перезвоню вам, если это вам еще интересно.

Я снова подумала о тех безымянных пассажирах, находившихся на борту злосчастного самолета. Сегодня их помнит лишь крохотная горстка людей. Лично я никогда не стремилась к известности. Но все же это такая трагедия – оказаться в числе тех, кого забыли навсегда. Остаться безымянным… Что может быть страшнее?

– Конечно, интересно! Пожалуйста, немедленно сообщите мне, если удастся отыскать что-то интересное.

Лорелея вышла вслед за нами на крыльцо. Луч заходящего солнца скользнул по ее лицу. Она была непривычно бледна, и даже макияж не смог скрыть эту бледность. Но солнце резко высветило черты ее лица, а заодно и продемонстрировало необыкновенно яркую голубизну ее глаз.

Но вот она широко улыбнулась и снова стала прежней Лорелеей.

– Мы с Оуэном сейчас делаем шоколадное мороженое. Уже готовы две порции с вашими именами.

– Нет, спасибо! – отказалась я на автомате. – Мне еще нужно навести порядок в библиотеке. Там ведь полно неразобранных книг. Плюс целая куча всяческих бумаг. Вполне возможно, они тоже могут понадобиться Гиббсу.

– Точно отказываетесь? На всякий случай я поставлю вашу порцию в морозильник. Вдруг передумаете? – В голосе Лорелеи сквозило откровенное разочарование.

– Отказываюсь-отказываюсь! Точно! К тому же я не большой любитель мороженого.

Почему-то я решила, что мое немного неуклюжее признание несколько смягчит общую тональность отказа. Но, взглянув на лицо Гиббса, я поняла, что ошибалась.

– Ну что ж… Хорошо, – сдалась Лорелея. Она продолжала улыбаться, но улыбка угасла и стала не такой жизнерадостной. – Обрадую Оуэна. Скажу, что он может съесть и вашу порцию тоже. Мальчишка худющий: кожа да кости. Ему не повредит.

– А вот я свою порцию съем с удовольствием сам, – немедленно подал голос Гиббс, бросив на меня выразительный взгляд. – Уже иду к вам.

Лорелея кивнула и вернулась в дом, плотно закрыв за собой дверь. Пару минут я молча пялилась на эту закрытую дверь, соображая, не поздно ли окликнуть ее и сказать, что я передумала. Потому что на самом деле я люблю мороженое, как и все остальные нормальные люди.

– Ну и зачем вы это делаете? – ледяным тоном поинтересовался у меня Гиббс.

– Что именно?

– Постоянно отталкиваете от себя людей. Я знал многих выходцев из Новой Англии. Да, в своем большинстве они люди сдержанные, но никто из них и близко не похож на вас. Мы сказали вам что-то обидное? Или чем-то задели вас? По-моему, с момента вашего приезда в Бофор мы, то есть все, с кем вы общаетесь, только то и делаем, что всячески угождаем вам. Что еще, кроме доброты, вы от нас видели?

Мне хотелось встряхнуть головой и воскликнуть, что нет, он не прав. Потому что я сама не могу объяснить себе, почему я такая. Потому что я никогда, ни разу в жизни, не осмеливалась заговорить об этом вслух. Наверное, потому, что в глубине души я до сих пор уверена, что рано или поздно, но меня бросят все. Все уйдут! Я ожесточенно заморгала ресницами, пытаясь отогнать подступившие к глазам слезы, всем сердцам чувствуя правоту слов Гиббса и одновременно удивляясь своей неожиданной реакции на его слова.

– По-моему, я уже как-то раз говорила вам, что вы ровным счетом ничего не знаете обо мне. И не притворяйтесь! Не делайте вид, что вам все же удалось кое-что узнать.

– Вы правы! Я действительно ничего о вас не знаю. Разве что какие-то крохи информации, которые вы сами изредка роняете, беседуя с кем-то. – Он подошел ко мне поближе и встал почти рядом. – К тому же, как мне кажется, вы не всегда откровенны в своих разговорах со мной. Вот, к примеру, я с самого начала не поверил в ту трогательную историю вашего знакомства с Кэлом, которую вы мне поведали. Уж очень она… – Он замолчал в поисках нужного слова, нетерпеливо взъерошив при этом волосы. – Уж очень она неестественная. Разительно отличается от всего того, что я знаю о своем брате.