Музыка ветра

– Бабушка наказала мне быть счастливым. – Гиббс прошелся рукой по своему лицу. – Но именно Кэл сказал мне главные слова, над которыми я много размышлял уже потом, став взрослым. – Никогда не оставляй горящий огонь позади себя. Вот что он мне тогда сказал. Долгое время я так и не сумел понять, что именно он имел в виду. Боюсь, и сегодня я не до конца понимаю весь смысл его слов.

Я вдруг вспомнила, что сказал мне Гиббс перед тем, как мы с ним впервые переступили порог Исторического общества.

– А помнишь, ты мне сказал, что в тот последний день Кэл назвал Эдит убийцей?

Гиббс неохотно кивнул головой.

– Помню. И тоже не понимаю, почему он так сказал.

Расскажи ему все прямо сейчас, услышала я внутренний голос. Но то был не голос Лорелеи, а мой собственный. Мне совсем не хотелось стать второй Эдит, добровольно обречь себя на одиночество, живя в огромном старинном доме на берегу утеса и предаваясь размышлениям о прошлом. Постоянно быть снедаемой чувством собственной вины, сгибаться под тяжестью чужих тайн и секретов. Но у меня же ведь есть еще и Оуэн. О нем мне надо думать, о своем брате, на существование которого я целых десять лет благополучно закрывала глаза, делая вид, что его и вовсе не существует. Зато сегодня он для меня – самое дорогое существо на свете. Да, нельзя двигаться вперед, постоянно держа одну ногу на тормозе.

Я вскинула голову и имя Гиббса уже сорвалось с моих губ.

– Гиббс, – начала я.

И в ту же самую минуту меня объяли прежние страхи. Куда я лезу? Зачем пытаюсь перепрыгнуть через те стены, которыми сама себя и окружила для собственной безопасности? Я вдруг вспомнила Кэла и тут же похолодела от одной только мысли о том, за какое трусливое и подлое ничтожество держал меня он, вынуждая поверить в то, что я и правда такая.

Но в эту самую минуту Гиббс вдруг поцеловал меня, я ощутила теплоту его мягких нежных губ и моментально забыла о Кэле. Я забыла все свои страхи и сомнения последних дней, я забыла все на свете и только чувствовала, как осторожно поддерживает он меня за голову, словно я – какая-то редкая и баснословно дорогая драгоценность.

Но вот он оторвал свое лицо от моего.

– Зачем ты это сделал? – спросила я, жадно ловя ртом воздух.

Но рук своих он от меня не отнял.

– Затем, что ты красивая женщина, и сегодня такой дивный летний вечер, и ты в этом платье. И затем, что мне уже давно хотелось поцеловать тебя. Более того, мне хочется этого снова.

И он действительно стал снова целовать меня. А я обвила его руками за шею, позволяя еще крепче прижать к себе. Я даже ответила на его поцелуй. Более того! В этот самый момент я почувствовала себя такой красивой… и такой желанной. Будет что потом обсудить с Лорелеей, свернувшись калачиком на ее постели. И поблагодарить будет за что. Но еще сильнее всего остального было внезапно вспыхнувшее во мне желание, дремавшее столько лет. Кажется, и Гиббс чувствовал то же самое. Я желанна, я нужна ему, и меня невольно затопила волна благодарности к этому мужчине, который никогда не требовал от меня больше того, что я могла ему дать.

– Дайте пройти! – прокричал кто-то из толпы подростков, миновавших нас.

Мы расцепили свои объятия. Боюсь, в эту минуту мое лицо сравнялось по цвету с платьем.

– Ну так что? Потопчемся по ковру, а? – спросил у меня Гиббс, протягивая руку.

– Что сделаем? – не поняла я.

– Потанцуем, я говорю. Ты уже готова к танцам?

– Ну, если хочешь посмеяться, то хоть прямо сейчас! – храбро заявила я, беря его за руку.

– Посмеяться я всегда готов, – сказал он и повел меня в сторону лужайки, где уже в медленном ритме двигались пары под звуки оркестра. Казалось, что даже сама музыка не плыла над речной гладью, а слегка пританцовывала на ней, подпрыгивая вверх и раскачивая в такт своей мелодии лодки, стоящие на якоре.

К своему удивлению, я обнаружила, что многие мелодии мне хорошо знакомы. Старая музыка: «Двойной удар», «Моя любимая девочка», «Слишком поздно повернуть назад» или «Золотая лента». Наверное, именно то, что я стала подпевать вслух знакомым песенкам, уже заранее предвосхищая их ритм и такт, помогло мне двигаться так, чтобы не отдавить ноги Гиббсу. Разумеется, мы не полезли в центр круга, а скромно топтались в самом дальнем углу танцпола, на котором в этот момент блистали действительно самые настоящие корифеи танцевального искусства. Пожалуй, мне бы вполне хватило удовольствия просто сидеть и наблюдать за этими танцующими парами весь вечер. Но я продолжала бодро отсчитывать вслух такты: раз-два-три, раз-два-три, постоянно напоминая себе, что каждый очередной такт следует начинать с новой ноги.

Гиббс крепко держал своей левой рукой мою правую, слегка нажимая на нее всякий раз, когда нужно было делать очередной поворот или уклоняться в сторону, чтобы не столкнуться лоб в лоб с другой парой.