Музыка ветра

Я снова поднесла чашку ко рту и вдохнула в себя аромат свежемолотого кофе. Вообще-то я выросла преимущественно на растворимом кофе. Две чайные ложки на чашку, заливаешь смесь горячей водой и ставишь на пару секунд в микроволновку. Само собой, такому кофе далеко по своим вкусовым качествам до настоящего кофе, но зато так быстрее и проще. Лорелея оказалась верна своему слову и старалась не мельтешить у меня перед глазами. Каждое утро она готовила завтрак, накрывала на стол, ставила чашку дымящегося горячего кофе, предварительно процеженного сквозь ситечко, для меня и тут же исчезала из кухни, не вступая ни в какие разговоры, стоило мне только появиться на пороге. Не скрою, такое ее поведение вызывало у меня некоторую неловкость, даже чувство вины, но как переломить ситуацию и изменить ее в лучшую сторону, я тоже не представляла. Тем более что Лорелея прекрасно знает о том, что я никого не простила и не собираюсь прощать и более всего на свете хочу одного: чтобы меня оставили наконец в покое и я смогла бы жить в этом доме одна.

Над головой негромко позвякивали китайские колокольчики. Я сделала еще один глоток. Знала, что Лорелея снова возникнет рядом с горячим кофейником в руке, чтобы наполнить мою чашку заново, стоит ей только опустеть. Конечно, я могу и сама прекрасно сходить на кухню и принести кофейник сюда, но мне почему-то лень даже пошевелиться. То ли на меня так окружающая обстановка действует… Или этот свет, слегка размытые краски, отчего все вокруг почему-то кажется нереальным, похожим на театральные декорации, будто я смотрю на мир сквозь рождественский шар, разукрашенный переливающимися снежинками. Я даже перестала задергивать на ночь шторы, чтобы иметь возможность, просыпаясь по утрам, сразу же видеть солнечный свет, проникающий в комнату с улицы. Такого своеволия Кэл мне никогда не позволял. Возможно, именно поэтому я сейчас с таким удовольствием отказалась от ночных штор.

Я вдруг представила себе Кэла сидящим на том же самом месте, где сейчас сижу я. Возможно, он сидел и размышлял над тем, что скоро уедет отсюда навсегда и никогда более не вернется под родной кров. И снова я задалась все тем же мучительным вопросом. Но почему? Почему он так поступил? Такая неземная красота вокруг… И этот воздух, и река, и стволы могучих дубов, поросших у основания диким мхом, который стелется сплошной пеленой вплоть до самой воды, и само расположение деревьев, словно кто-то намеренно поставил их здесь в два ряда на некотором расстоянии друг от друга, чтобы они могли, сплетаясь ветвями, отражаться в воде своими кронами, образуя совершенные по форме овалы. А сами эти овалы так похожи на входы в таинственные пещеры некого сказочного подводного царства. Они манят к себе, словно приглашая нырнуть и погрузиться в этот подводный мир. Да, интересно было бы нырнуть и посмотреть, что там на дне, добраться до самых дальних уголков этой подводной пещеры… Если бы я только так панически не боялась воды… Безумная идея сама по себе. И глупая до крайности. Это в молодости у меня была голова забита подобными сумасбродными мыслями. Но замужество быстро выбило из головы всякую дурь.

Снова открылась парадная дверь. Я уже ожидала увидеть на пороге Лорелею, как всегда крадущуюся на цыпочках, чтобы ее не заметили. Я повернулась, чтобы сказать ей, что все нормально, не надо ей прятаться и делать вид, что ее тут нет. Но вместо Лорелеи увидела симпатичную мордашку своего брата, выглядывавшего сквозь щелочку в приоткрытую дверь.

– Можно мне к тебе? Обещаю, я тебя не побеспокою.

Кажется, за последнюю неделю я уже слышала подобное обещание бессчетное количество раз. И уж точно больше, чем за всю предыдущую жизнь.

– Само собой, иди сюда. Ты меня ничуть не побеспокоил.

Мне хотелось сказать брату, что моя отчужденность не имеет к нему никакого отношения. Конечно, когда я его в глаза не видела, сама мысль о том, что у меня есть младший брат, претила мне. Но сегодня можно лишь сожалеть о годах отчуждения и внутренней неприязни к этому славному мальчугану. Но как начать такой разговор? С чего? Нет, не могу я пока. И не потому, что считаю Оуэна слишком маленьким для того, чтобы все понять. Скорее, я боюсь, что как раз он поймет все правильно.

Оуэну уже десять лет, и за все эти десять лет я его ни разу не видела. Но как же объяснить ему, что сейчас не самое подходящее время для нашего с ним сближения? Впрочем, когда оно было подходящим? Разве при жизни Кэла было бы лучше? Но просто сейчас я занимаюсь тем, что заново переформатирую всю свою жизнь. И эту новую жизнь я пока не хочу делить ни с кем. И уж в первую очередь не хочу делить ее со своей мачехой и со своим младшим братом. До недавнего времени их имена лишь изредка всплывали в моей памяти наподобие полузабытых литературных персонажей книг, которые я прочитала много лет тому назад.

Оуэн сел в соседнее кресло-качалку, держа в руках чашку, точную копию моей.

– Кофе? – поинтересовалась я.