Музыка ветра

Когда Лорелея расстелила веселенькую скатерть в красно-белую клетку прямо на деревянных досках помоста и возле самой воды, я уже была почти готова потребовать обратно свой спасательный жилет. Зато все остальные отнеслись к такому выбору места как к чему-то само собой разумеющемуся, поэтому и мне пришлось держать рот на замке. Правда, мысленно я все же прикинула вероятность того, что из зарослей на нас вполне может прыгнуть крокодил, но тоже промолчала, не став пугать (или смешить) остальных.

Все начали помогать Лорелее распаковывать корзину. Доставали порции, аккуратно замотанные в пластик, и выкладывали прямо на скатерть. Я занялась тем, что стала снимать пленку с продуктов, а потом и крышки с банок и бутылок, как вдруг Лорелею снова повело в сторону и она едва не рухнула на меня. Поскольку мы обе сидели на корточках, то я не потеряла равновесие и смогла вовремя подхватить ее. Несмотря на макияж, лицо Лорелеи стало белым как мел, а кожа покрылась испариной.

– С вами все в порядке? – спросила я у нее, понимая, что если бы меня не было рядом, то она наверняка рухнула бы в воду.

К нам быстро подскочил Гиббс, взял ее за руку и стал считать пульс. Мы все молча наблюдали за этой сценой.

– Думаю, ей лучше всего побыть сейчас где-нибудь в тенечке. Отведу ее в дом. Там попрохладнее, дам воды, а потом уложу на диван. Пусть полежит немного.

Гиббс повернулся к Оуэну.

– Не волнуйся, Роки. С мамой все будет в полном порядке.

Глупо, но в эту минуту я почувствовала прилив благодарности к Гиббсу за то, что он не преминул успокоить и подбодрить сына Лорелеи.

Сама же Лорелея с трудом переставляла ноги, и ближе к дому Гиббс взял ее на руки. Подхватил словно пушинку и понес вперед. Ее длинные пальцы с ярким маникюром безвольно свесились с его плеч. Я тут же отвернулась и стала разглядывать яства, разложенные на скатерти, словно хотела побыстрее стереть из памяти только что увиденную картинку.

Когда Гиббс снова присоединился к нам, мы трое были заняты тем, что накладывали себе закуски на тарелки.

– Как она? – поинтересовалась я, довольная тем, что мне удалось задать вопрос нейтральным тоном.

– С ней все будет в полном порядке. Просто лекарства, которые принимает Лорелея, приводят к сильному обезвоживанию организма. Что, в свою очередь, может вызвать тепловой удар, особенно если долго находиться на солнце. Лорелея выпила целый стакан воды, и ей сразу же полегчало. Я завел будильник, встроенный в духовку. Через час он ее разбудит.

– Вот и хорошо, – сказала я, недоумевая, почему он избегает встречаться со мной глазами.

Гиббс уселся на плед рядом со мной и радостно потер руки.

– Итак, кто из вас желает арбуза?

– Я! Я! – дружно закричали дети. Их руки и лица были перемазаны майонезом, оставшимся от уже съеденных бутербродов. На верхней губе у каждого отпечатались желтые полумесяцы от бутылок с лимонадом.

Я глянула в корзинку, но она была пуста.

– Что вы ищете? – поинтересовался у меня Гиббс.

– Ножи и вилки. А как иначе мы будем есть арбуз?

Дети рассмеялись. Я увидела, что Гиббс тоже с трудом сдерживается от смеха.

– Вы что, впервые будете есть арбуз? В детстве никогда не соревновались, кто дальше выплюнет арбузную семечку?

Я попыталась вспомнить, потом отрицательно покачала головой.

– Не помню… В наших магазинах, конечно, продавались арбузы, но не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь их ела. И те арбузы, которые продавались у нас, никогда не были такими красными, как этот. Одно могу сказать с полной уверенностью: никогда в жизни я не плевалась семечками, случайно или преднамеренно.

Опять сморозила очередную глупость, подумала я про себя, перехватив их недоуменные взгляды. Но что такого я сказала? Солнце приятно щекотало кожу. Вот я сижу на маленькой пристани среди сплошных болот, и никому нет дела до того, что я нахлобучила на голову какую-то старушечью шляпу с развевающимися полями, что на моей физиономии уже по меньшей мере три слоя солнцезащитного лосьона и что я впервые за долгие-долгие годы решилась напялить на себя шорты.

Кажется, Гиббс правильно истолковал мое смятение. Точными движениями заправского хирурга, демонстрирующего какой-то прием своим студентам, он развернул кусок арбуза и предъявил его нам на вытянутой руке, словно только что завоеванный приз. Потом слегка подался вперед и впился в его мякоть как раз посредине куска. Сок мгновенно брызнул наружу и потек по обеим рукам и по кожуре.

– Ничего не поделаешь, Мерит! По-другому с арбузами никак не справиться. – Он сложил губы трубочкой и выплюнул семечку изо рта.

Я как завороженная проследила за траекторией ее полета. Семечка упала в воду довольно далеко от берега.

– Отличный плевок, доктор Хейвард! – совершенно искренне восхитился Оуэн, видно, выставив ему пять баллов по пятибалльной системе.

Гиббс вскинул руку вверх с видом триумфатора, а потом легонько погладил ладошку Марис своими слипшимися от сока пальцами.

– Настоящий талант, – коротко прокомментировала я, в глубине души все еще надеясь, что меня все же освободят от участия в подобных соревнованиях.