Музыка жизни (стихотворения)

1990

Монолог кинорежиссера

Я в своих героях растворялся,
вроде, жизнь я протопал не одну.
И, хоть сам собою оставался,
был у них заложником в плену.

Вкладывал в героев силы, соки,

странности, характеры, любовь…
Да ведь дети всякий раз жестоки,
с легким сердцем пили мою кровь.

Жизнь мою не длили – сокращали,

с каждым шли упрямые бои.
Мне близки их раны и печали,
словно это горести мои.

Чужаками стали персонажи,

на мои невзгоды им плевать.
Не сказали мне «спасибо» даже
и ушли куда-то кочевать.

Только и созданья мои бренны,

не было иллюзий на их счет.
Вымысел иль созидатель бедный —
кто из них кого переживет?

Персонажи, встретясь у могилы

автора, который их творил,
может, скажут: «Ты прости нас, милый!
Гран мерси за то, что нас родил!»

Но возможна версия иная:

всё живет убогий, дряхлый дед,
а его фантазия смешная
померла тому уж много лет.

* * *

У природы нет плохой погоды

Э. Рязанов

Когда повышенная влажность,
я проклинаю свою жизнь,
я чувствую себя неважно,
меня мытарит ревматизм.

А если в атмосфере сухо,

то у меня упадок духа.
Но вот свирепствуют осадки,
и учащаются припадки.

Живу в кошмарной обстановке,

едва на ниточке держусь:
погода пляшет, как чертовка,
для организма это жуть.

Ведь перепад температуры —

погибель для моей натуры,
поскольку градусов скачки
ввергают в приступы тоски,
а смена резкая давленья
мне ухудшает настроенье.

Когда несутся тучи быстро,

безбожно голова болит
и желчи целая канистра
во мне играет и бурлит.

А если ветер засквозит,

то тут как тут радикулит.
Иль даже воспаленье легких.
Жизнь, прямо скажем, не из легких!

Зима! И снег валит, как каша,

грудь разрывает гулкий кашель,
боль в горле и течет из носа.
А усиление жары
приводит, виноват, к поносу
и усилению хандры.

Приходит атмосферный фронт,

и сразу в сердце дискомфорт.
Но вот прекрасная погода —
так отравленье кислородом.

А если налетит вдруг смерч?

Неужто рифмовать мне «смерть»?

С такой природою ужасной

жить глупо, вредно и опасно.
И от погоды нету жизни!
А может, дело в организме?

* * *

Живем мы на износ,
хоть нас никто не просит.
Не знаю, кто из нас
скорей другого бросит.

Уйдет в последний сон

и больше не вернется…
Кто выиграет: он
иль та, что остается?

Иль станет лучше той,

что первою истает?
Что там за той чертой,
пока никто не знает.

Рулетки кончен бег,

и в проигрыше оба:
и кто исчез навек,
и кто стоит у гроба.

Рабочая лошадь