Музыкальный инстинкт. Почему мы любим музыку

Как понять, что нам нравится?

О вкусах не спорят. Или все же спорят? Музыкальные психологи Патрик Жюслен и Даниэл Вастфьялл предполагают, что наши предпочтения сильно зависят от эмоций и даже в большей степени от контекста – от того, «что мы чувствовали», – чем от самой музыки. Они подозревают, что наши каждодневные чувства к музыке в значительной степени основаны на бессознательных ассоциациях, управляемых эмоциональными центрами подкоркового «примитивного» мозга в амигдале и мозжечке, хотя у нас может возникнуть и сознательное воспоминание об этих ассоциациях – эффект «Дорогая, они играют нашу мелодию», который обрабатывается в других частях мозга. У большинства взрослых людей особенно сильный «всплеск воспоминаний» приходится на период между пятнадцатью и двадцать пятью годами; хорошо известно, что мы склонны отдавать предпочтение музыке, знать о ней больше и более эмоционально реагировать на нее именно в этот период нашей жизни, а не годами раньше или позже.

Неудивительно, что наши вкусы в значительной степени зависят от не музыкальных факторов, но иногда эксперименты «слепой дегустации» показывают, насколько произвольными, не говоря уже о предвзятости, являются эти суждения. В рядах любителей классики, рока, фолка и джаза присутствуют снобы, мнение которых зависит в большей степени от социального давления, чем от объективной оценки качества музыки. В 1973 году социолог Йоран Нилоф из Университета Упсалы доказал, что оценка джазовой музыки, прослушанной поклонниками джаза, зависела от того, что им говорили о престиже или расе музыкантов (черные музыканты считались более «подлинными»). А социолог Карл Вейк и его коллеги проверили предубеждения джазовых музыкантов, представив двум оркестрам две неизвестные пьесы для исполнения (был еще третий – контрольный). Их убедили, что одно произведение написано «серьезным» джазовым композитором, а другое – коммерческим музыкантом, при этом каждому оркестру о каждом произведении дали противоположную информацию. Выяснилось, что музыканты с большим вниманием отнеслись к «серьезному» произведению: они реже ошибались и лучше помнили мелодию некоторое время спустя. Это тревожное послание для новых композиторов, которым только предстоит создать себе репутацию, раз уж они изо всех сил пытаются обеспечить своим произведениям достойную ротацию.

По-видимому, существует и более абстрактная основа для развития музыкальных предпочтений. В 1960-х годах психолог Дэниел Берлин из Университета Торонто решил выяснить, можно ли приписывать эстетические суждения измеримым характеристикам исследуемых объектов и, в частности, их «информационному содержанию». Он предположил оптимальное соотношение: недостаток «информации», например, если музыкальная композиция использует две ноты, приводит к негативным суждениям из-за однообразия, а избыток информации, например, если в произведение слишком много микротонов или хроматических нот, расставленных наугад, отталкивает своей непостижимой трудностью. По сути, это подтверждение результатов психологических тестов Берлина: график предпочтений, упорядоченных по степени сложности, имеет форму перевернутой буквы U, где наибольшее предпочтение отдается объектам, которые имеют умеренную степень сложности (Рис. 11.5). Берлин применил этот тест для визуального восприятия, а его актуальность для музыки была установлена в 1966 году американским психологом Полом Витцем (впоследствии прославившимся благодаря исследованиям связей между психологией и религией). Витц представил слушателям ряды тонов с произвольно выбранными высотами и обнаружил, что их предпочтения следовали форме перевернутой буквы U в зависимости от сложности: последовательности становились все более случайными, сначала они нравились испытуемым больше, но в дальнейшем их предпочтения уменьшались. Интересно, что Витц не обнаружил эту модель в серии подобных экспериментов двумя годами раньше, когда он применял для исследования звуки тонов мажорной гаммы: тогда с ростом сложности предпочтения только продолжали расти. Похоже, это произошло потому, что испытуемые уже обладали организационной схемой для оформления прослушанного, – тональной иерархией, которая связывает ноты гаммы друг с другом. Подразумевается, что «сложность» музыкального произведения отчасти является субъективной величиной, которая зависит от того, обладаем ли мы умственной системой для ее осмысления.

Рис. 11.5 Обычно люди предпочитают мелодии оптимальной сложности – не слишком простые, но и не слишком трудные.