Музыкальный приворот

– Да, – чуть откашлялась я. – А это ты, Антон? Ну да, это ты, какие я глупые вопросы задаю.

– Ты дома?

– Ну да, – удивилась я такому вопросу, – а что?

– Может быть, мы сходим погулять?

Я захихикала, вытирая все еще мокрые уголки глаз. Эта фраза так напоминает детство – мы с подружками тоже звонили друг другу и говорили: «А может, погуляем?» А однажды в шестом классе мне так позвонил мальчик-одноклассник и так же пригласил меня погулять. Эх, почему же тогда, в ту пору, когда и я, и Нинка, относились к представителям сильного пола как к существам наглым и враждебным, я гордо отказалась. «Фиг тебе, а не гулять», – сказала я однокласснику. «Ну и дура», – тут же сообщил он мне тогда и пригласил другую одноклассницу. Уже через год у них была «любовь», и они стали первой парой класса. Стоит ли говорить, что ваша покорная слуга чуть локти себе от досады не отгрызла? Честно говоря, мне не сильно хочется высовывать нос на улицу – и небо там такое мрачное, – но вдруг, если я сейчас откажу одногруппнику, он завтра встретится с той же Татьяной или с Ольгой, или еще с какой-нибудь девушкой из группы. Тогда я сама себе отгрызу голову.

– Ты не хочешь? – обеспокоенно спросил Антон, потому что я замолчала и нервно засмеялась. Вот оно, последствие моей кратковременной истерики.

– Хочу. Пошли.

– А ты точно можешь? Почему у тебя голос такой странный? – осторожно поинтересовался парень.

Судя по шуму и гаму, он находился где-то на улице. Его голос изредка пропадал.

– У меня нормальный голос, – как можно веселее откликнулась я и нечаянно всхлипнула – после слез у меня совершенно непроизвольно бывает и такое. Верный признак того, что я успокаиваюсь.

– Ты что, плакала? – почти что с ужасом спросил одногруппник. Наверное, он один из тех парней, кто боится женских слез и не знает, что с ними делать.

– Нет, – сама себе улыбнулась я, – просто порезала палец.

– У тебя все в порядке? Точно? Больно? – засыпал меня вопросами молодой человек.

– Да все хорошо, – до сих пор несколько в нос заверила я его, – не беспокойся. И я могу, Антош.

– Как ты меня назвала? – почему-то удивился одногруппник.

– Антошей. Тебя так никто не называет?

– Никто.

Надо же, этого чудика никто не зовет ласкательно-уменьшительным именем. Тогда я буду первопроходцем.

– А тебя так звать можно вообще? – Вдруг ему такие сокращения не по душе?

– Зови как угодно, Кать, – засмеялся он. – Во сколько тебе будет удобно встретиться?

– Во сколько? М-м-м…

Я задумчиво покосилась на большие круглые часы в виде радостного солнышка, в которое какой-то умник вставил механизм часов. – Давай часа через два.

– А где? Хочешь, приеду к тебе и подожду около подъезда? – и эти слова были мной едва расслышаны – шум машин и какое-то гудение перекрывали голос парня.

– Давай, – обрадовалась я. – И знаешь?

– Что?

– Хорошо, что ты позвонил.

Антон удивился, но, по-моему, ему было приятно.

– Тогда берегись – я буду звонить тебе чаще, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал он мне, и на миг мне почудилось, что я разговариваю с Кеем.

– Ага, – коротко отозвалась я, чувствуя, как во мне начинает протестовать сердце.

Галлюцинируем, милочка?

Еще бы! Проклятый Кей! Вот, вот уже до чего дошло – в голосе другого человека я слышу его противный наглый тон. Неужели я в него не немного влюбилась, а сильно? Я даже похолодела от такой перспективы – я различала две степени влюбленности. Сильную и слабую. Слабая – это то, от чего излечиться можно будет быстро, сильная – лечение долгое и страшное, сопоставимое с лечением от пристрастиям к наркотикам. Интересно, а сам Антон как сильно любит Нинку? Вот прямо сейчас и спрошу. Он, честно сказать (да, что тут уж таить), начинает мне нравиться, но не могу же я общаться с человеком, у которого есть уже любимая девушка?

– Антош… Антон, – поправилась я, говоря почти уже своим нормальным голосом, – скажи. Прежде чем мы пойдем, скажи вот что. Мне просто надо знать.

– Что сказать? – мне показалось, голос его стал напряженным, а может, во всем были виноваты все тот же шум дороги и отдаленные разговоры людей.

– Ты Ниночку сильно любишь?

– Ниночку? А… а почему ты спрашиваешь?

– Ну, так, – уклончиво проговорила я, – интересно мне.

А потом я спохватилась – а ведь он из-за моей подружки под машину чуть ли не бросился! А я тут с такими вопросами. Где твоя голова, Катя?

– Прости, я задала тупой вопрос, – спохватилась я.

– Совсем не тупой, – в голосе Антона, который опять показался мне похожим на кеевский, слышался искренний смех. – Она мне больше не нравится.

От удивления я села на стул, глупо прижимая трубку к уху.

– Как? Разлюбил, что ли?

Ого, вот это темпы! Да уж, мужчины кардинально отличаются от женщин. Будь на его месте я, то моя любовь длилась бы еще очень долго, я бы страдала, рыдала, вспоминала отказавшую девушку, терзала бы себе нервы – в общем, проделала бы полный комплект из набора «Что делать отвергнутой или брошенной девушке. Пособие для самовытягивания нервов». А Антошка – настоящий парень, попереживал и забыл. Вот это да. Завидую, однако.