Музыкальный приворот

Блондинку передернуло. Она лучше бы провела остаток своих дней с Келлой и даже родила бы ему тройню, чем всего лишь один раз взяла бы за руку Валерия. Нет, сейчас он был очень привлекателен, да и бедным человеком его было назвать весьма и весьма трудно, но презрение к этому Бабе-яге, а точнее, какая-то нечеловеческая непереносимость, перекрывали все плюсы этого молодого человека. Катя называла это «аллергией на человека», и ее подруга была полностью с ней согласна.

– С чего этот петух тупой решил, что я ему первой написала? – не понимала Ниночка, поверяя историю сообщения. К ее большому недоумению она поняла, что одно из сообщений, адресованное синеволосому дураку, какими-то неизвестными путями отправилось Бабе-яге.

– Я же не отправляла! – опять треснула по стене кулаком Нинка, забыв, что уже повредила один из ногтей.

На какое-то время она задумалась: ведь действительно, все так странно получается – чего это у нее аська так глючит? Если у нее такой казус вышел, значит… вполне возможно… что Келла не врал? И про Дашеньку было совсем левое, то есть чужое сообщение?

Поспешно вернув Бабу-ягу в обширный список тех, кого аська должна была игнорировать, Нина вздохнула и осторожно напечатала Келле:

«Прости меня, милый»

Девушка переступала через себя, но нужно же было как-то мириться с оскорбленным в лучших чувствах Келлой? Ведь с ним жизненно необходимо было появиться у жабы Эльзы.

Барабанщик «На краю» молчал. Нинка злилась.

«Келла, я очень сожалею»

«Не дуйся,  – скривившись, девушка напечатала еще одно слово, – медвежонок;(»

– Не отвечаешь? Чтобы тебя медведь избил, – тут же пожелала блондинка Келле, который по неизвестно какой причине не отвечал.

Промучившись минут пятнадцать, Нинка решилась позвонить. Через восемь гудков (а она специально считала!) парень соизволил поднять трубку.

– Что? – равнодушно бросил он.

– Келлочка, – милым голосом спросила Нинка, – что ты делаешь?

– К Дашеньке собираюсь, – услышала она в ответ наглые слова. – Ну что я могу делать, королева, посредине ночи? Сплю я.

Девушка очень хотела задать неприличный и провокационный вопрос «с кем?», но вместо этого кротко сказала:

– Милый, прости меня. Я погорячилась.

– В чем ты погорячилась?

«Провались ты в яму, переполненную дерьмом!» – яростно подумала девушка, не привыкшая оправдываться перед кем бы то ни было.

– В том, что безосновательно предъявила тебе обвинения, у которых фактически не было доказательств, – решила воспользоваться юридической формулировкой Журавль.

– То есть ты извиняешься? – повеселевшим голосом спросил парень.

– Да.

– Скажи: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», – откровенно веселясь, попросил драммер.

– Чего? – на миг истинная сущность каким-то звериным рыком вырвалась из тщательно маскирующейся девушки, в которой на самом деле жил дух дракона.

– Повтори, королева: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», – крайне веселым тоном сказал синеволосый.

«Гореть тебе в аду. Моем личном», – сжала зубы Нина. Она вновь встала с кровати, подошла к окну, и, глядя на чуть светлеющий восточный край неба, на котором почти совсем не было видно звезд, в отличие от его западного и северного соседей, произнесла очень отчетливо:

– Келла, прости меня, пожалуйста. Лю-лю… любимый, – на последнем слове ее голос чуть не сорвался. Нинка сейчас явно готовила особо тепленькое местечко для музыканта в своем личном аду.

– Что еще за лю-лю? – жизнерадостно отозвался тот.

– Тебе послышалось.

Наверное, барабанщик известной группы понял, что немного переборщил, поэтому он примирительно ответил, что, конечно же, он прощает свою любимую и вообще ждет не дождется завтрашней встречи.

– Какой еще встречи? – не поняла девушка.

– Твоей, моей и еще двух человек, – объявил синеволосый и зевнул. «Действительно, что ли, спал? – подумала Нина, – и обо мне забыл?»

– Не собиралась я с тобой в воскресенье встречаться, – отрезала девушка. – Мы в среду к Эльзе едем.

– В среду – да. Но и в следующий понедельник тоже, девочка моя. Я же пообещал поехать к твоей родственнице, только если ты со мной погуляешь. Но ты не должна меня бояться, – и он расхохотался в голос.

«Смеется тот, кто смеется последним», – мрачно подумала Журавль.

– Готовься, королева. Я и Кей хотим двойное свидание, – поведал ей Келла.

– Чего? Вы что, японских мультиков пересмотрели, что ли? – осведомилась девушка, все больше и больше понимая, что тот, кто влюбился в нее, – тупица и мальчишка по сути.

– В общем, бери свою подругу, будет классное двойное свидание. Кею для новой песни надо, – зачем-то пояснил обладатель эксцентричной прически.

В результате девушке пришлось согласиться, и, естественно, первым и единственным кандидатом на роль четвертого, заключительного звена на таком вот безбашенном свидании стала Катрина Томасовна.

Келла, услышав согласие Ниночки, которая не хотела упустить возможность поближе познакомиться с обожаемым Кеем, еще минут двадцать распинался в том, какая она распрекрасная, и описывал перспективы подобного вида свиданий.