Музыкальный приворот

Начался этот день у Нинки очень неприятно. Встала она поздно – часов в двенадцать пополудни. А всю ночь девушка провела на бескрайних просторах Интернета, уютно устроившись с новеньким сверкающим нетбуком в постели. Ее папа, Виктор Андреевич, в последнее время пересмотревший большое количество передач, посвященных вреду как сотовых телефонов, так и виртуального пространства, решил на основе увиденного и услышанного, что его уже довольно взрослые дети не могут проводить в Интернете много времени – это губительно сказывается на их неокрепшем здоровье. Поэтому в те недолгие часы, когда он пребывал дома после работы, глава семейства Журавлей начинал активно запрещать дочерям и сыну подолгу торчать во Всемирной паутине. И даже ночью проводил небольшие вылазки, чтобы посмотреть, не сидит ли очередной его отпрыск за столом перед тонким широким монитором, то и дело кликая мышкой. Впрочем, трое младших представителей славной фамилии Журавль нашли выход – в короткие сроки, при финансовой поддержке Софьи Павловны, они приобрели компактные и удобные нетбуки, которые легко можно было спрятать от спятившего, как они считали, папочки. А тот, в свою очередь, убедившись, что после его лекций и нотаций дети фактически не сидят за своими громоздкими компьютерами и ноутбуками, долго и нудно доказывал жене что, какой он, Виктор Андреевич, прекрасный и ответственный отец, обладающий большущим авторитетом у собственных детей.

В общем, ловко обманывая папу, Нинка нежилась на горе любимых подушек, ощущая себя той самой принцессой на горошине. Только в ее случае легендарная горошина была не материальной, а метафизической. Роль того, что сильно мешало девушке, отлично исполнял Келла, которому приспичило пообщаться со своей королевой в Интернете. С тех пор как Ниночке нужно было пригласить синеволосого парня в гости к жабовидной Эльзе Власовне («скудоумная дегенератка» – так ласково прозвала пожилую родственницу лучшая подруга Кати), она старалась вести себя с музыкантом предельно корректно, и даже пару раз назвала его «дорогим». До унизительных, с ее точки зрения, прозвищ вроде «солнышка» и «котенка» Нинка не могла заставить себя опуститься. Она обзывала и проклинала Келлу только мысленно. И если бы молодой человек услышал бы то, что про себя шипела его Королева, то скорее всего хорошенько подумал бы, а стоит ли ему связываться с такой сквернословной и злобной девушкой? Но он всего лишь общался с ней по аське и не мог прочесть мыслей.

«Какие у тебя планы на среду?»

«Никаких, королева, я свободен, как ветер»

– Ветер у тебя в голове, придурок, – пробурчала блондинка, печатая скрепя сердце ответ своему поклоннику.

«Тогда, может быть, мы сходим куда-нибудь?»

Ответ от музыканта из группы «На краю» пришел быстро:

«Ого!»

«Королева, ты что, МЕНЯ приглашаешь??;))»

– Идиот! Нет, я сама себя приглашаю. Вот же рыло… – неспешно стала писать ответ Журавль. А Келла тем временем не унимался и писал дальше.

«Что с тобой, Ниночка?))))))»

«:0:):):_):?__бубубубу?%)»,  – явно придуривался парень.

«Да. Приглашаю,  – немного помедлив, Нина дописала, – дорогой…»

«Крошка, ты меня радуешь все больше и больше!! Пойдем:):)»

«А куда?;)»

«В кино?»

«В клуб?»

«В ресторан?»

«Куда ты хочешь, девочка моя?;))»

«Куда?» – прорвало парня.

– Я бы сказала, куда, урод. И ты бы в это прелестное место один бы поперся, – опять заругалась девушка, но набрала совсем другой текст:

«Мы сходим к моей тетушке Эльзе. Ты же не против,  – ее пальцы дрогнули, прежде, чем она набрала следующее слово, – милый?»

Милый выдал ей ответ с пулеметной очередью:

«Куда??»

– Раскудахтался, рыло! – Злобно, но очень эмоционально посмотрела Ниночка на аватарку Келлы. На прямоугольнике, в котором должна была располагаться фотография или иное изображение пользователя, на Ниночку смотрела маленькая уменьшенная копия Келлы. Именно ему, крохотному синеволосому, блондинка направляла сейчас все нелестные пожелания.

«Ниночка, зачем нам идти к ней?»

«Может быть, сходим на нон-стоп?»

«Келла, пожалуйста, давай сходим к тете Эльзе. Она очень по тебе соскучилась», – писала блондинка.

«Тогда потом мы сходим на нон-стоп»

«Лады, крошка?»

– Чтобы ты провалился, лохматый, – сквозь зубы проговорила Ниночка аватарке и ткнула в нее длинным ногтем, едва не проткнув экран, – мелкий сукин сын! Как же ты меня достал! И как только ты мне раньше нравился, пока я тебя, рыло, в реале не узнала! Козел.

«Хорошо, мы сходим, куда ты захочешь»

И Нина даже смайлик поставила, чем обрадовала своего электронного собеседника, который тут же заявил, какая же она, Нина, милая и красивая.

«Королева, ты – моя жизнь»,  – излишне патетически написал Келла.

– А ты моя смерть. Преждевременная, – маленький ударник, запечатленный на фото опять бы обласкан грозным взглядом Нинки.

«Не надо таких слов» , – с долей брезгливости напечатала она.

«Надо. Это ведь правда. Я не могу без тебя((черт»

«Я так нечасто тебя вижу…»

– У этой Альбины все-таки потенциал хороший, – вслух подумала девушка, вспоминая экстрасенса, – только вот почему не Кей, а Келла? Надо не забыть к этой бабе съездить на неделе – пусть и Кея привораживает заново. Хотя вообще-то очень удачно вышло, что Келла от меня, милашки, без ума, – и Нина захихикала в кулак. Ей нравилась мысль, что такой брутальный чувак сидит на ее поводке.

А Келла все продолжал:

«Ты самая прекрасная, королева!»

«Почему мы так нечасто видимся?»

«Да, Дашенька, я завтра могу с тобой встретиться. Оттянемся)) Съездим на природу? А, май секси-принцесс?=)»

Последняя строчка очень сильно привлекла внимание блондинки, ибо уж очень сильно выделялась на общем фоне.

– Это еще чего за Дашенька? – полезли у нее глаза на лоб, потому что на несколько миллионов процентов Журавль была уверена, что зовут ее Ниночкой. – Секси-принцесс? Охамел, труп куриный?

«Эй!! Это ты кому?» – с нахмуренным лицом напечатала девушка.

Прежде чем написать ответ, Келла немного подумал – минуты четыре или пять, не меньше, и за это время Нинка успела всяко-разно его обругать, от злости запихать в рот кусок одеяла и ударить по ни в чем неповинной стене кулаком. В результате каким-то неведомым образом на аккуратном и длинном гелевом ногте появилась трещина, грозящая перерасти в катастрофу – ноготок мог сломаться. Боли Журавль не ощутила, зато почувствовала, как в ней поднимается ярость, а в голове всплывают образы задушенного, раздавленного, зарезанного, растерзанного и утопшего окровавленного Келлы. В гневе Нина действительно была страшна и грозна.

– Охренел, что ли? С какими это еще Дашеньками он там встречается?!

«Черт!!»

«Ниночка, ты не поверишь, но вышло недоразумение».

«Какое, твою мать, недоразумение, ты, №запрещено цензурой№???» – Не замечая трещины на ноготке, быстро печатала Журавль, злобно щурясь.

«Ты че тут, рыло №запрещено цензурой%? С какими-то %запрещено цензурой№ решил №запрещено цензурой№ или %запрещено цензурой№ ты вообще №запрещено цензурой№? Я тебе %запрещено цензурой№ и отрежу №запрещено цензурой№ и уши твои тупые, облезлый №запрещено цензурой№!!! Я тебя похороню живьем!!» – Не пожалела красивых слов девушка.

На Келлу, наверное, это произвело впечатление, потому что он опять замолчал. И ответил минут через пять, когда Нинка просто закидала его гневными сообщениями, показав свои обширные познания в области обсценной лексики. Иные знатоки русского языка могли бы подумать, что Нинка специально ездила по различным местам и собирала современный фольклор, – столь интересные и необычные слова и словосочетания появлялись в ее лексиконе.

«Нина, это сбои в Интернете!!!» – опасливо отвечал парень.

«Королева, не думай чего плохого!!!!!».

«Киска, я люблю только тебя, ты же знаешь! %запрещено цензурой%, только тебя!!!».

– Какие, на фиг сбои, синильное рыло? – фыркнула Журавль, и ее тонкие пальчики застучали по клавиатуре с барабанной дробью – она во второй раз решила высказать все, что думает о Келле, о его ближайших и дальних родственниках, а также о его деятельности, профессии и жизненных убеждениях.

Она не успела допечатать свою обширную мысль, как завибрировал телефон, лежавший рядом, на подушке.

– Алло? – хищно схватила его девушка.

– Королева, – донесся до нее взволнованный голос Келлы, – милая, я не знаю, откуда это появилось! Ниночка…

– Ты, не смей мне звонить, – с каким-то садистским удовольствием медленно начала девушка промывку мозгов музыканта.

– Но как же я объясню, что я невиновен? С Интернетом что-то! Послушай, это вообще какое-то левое сообщение! Я не знаю, что это, королева! – оправдывался тот в панике.

– Не знаешь, моя маленькая барабашка? – протянула девушка, следя, чтобы ее голос не повышался, – папа в любое время мог проснуться и услышать ночные разговоры или вообще увидеть включенный нетбук, о котором ему не следовало знать.

– Понятия не имею, девочка моя…

– Ты точно ни при чем? – сладким тоном произнесла Нинка. – Это случайность?

– Да! – обрадовался Келла на том конце трубки. – Я вообще, блин, в шоке, что такое произошло!

– Во всем виноват Интернет? Так ведь? – сахарность в голосе Катиной лучшей подруги повысилась еще на уровень.

– Точно! Провайдер – просто отстой. Буду менять. Ты не злишься, детка?

– Нет, я совсем не злюсь – ведь это всего лишь ошибка твоего провайдера. Мало ли глюков бывает у современной техники, да? – голос девушки стал едва ли не детским.

– Нин, я рад, что ты мне веришь, – искренне обрадовался Келла и облегченно вздохнул. – Значит, точно не злишься?

– Не-е-ет… Что ты, что ты. Я не злюсь. Я в ярости, свиное рыло!!! – прорычала Нинка, давая наконец выход своим накопившимся эмоциям. – Ах ты, гнусный урод! Холера! Нагреть меня вздумал? Я тебе что, блондинка тупая? – совершенно забыла девушка, что сама носит гордое звание блондинки. – Ты, урюк синюшный, я же тебя убью!

– Нин, ты что? – совершенно ошалел от такой реакции Келла, который только что радовался, что сумел-таки приручить эту гордую красавицу. До этой минуты он ощущал себя настоящим Петруччо из известной комедии Вильяма Шекспира «Укрощение строптивой», который сумел обуздать красавицу Катарину. Оказалось, что это ему казалось. Если дочь Баптисты за внешней резкостью и остротой скрывала трепетное женское сердце, жаждущее любви и личного счастья, то за дерзостью и грубостью дочери Виктора Андреевича явно просматривался второй слой, состоящий из хитрости и наглости.

– Что? Я, по-твоему, – коброй стала шипеть девушка в трубку, и это ее шипение было громким и рассерженным, – идиотка? Не могу правды от вранья тупого отличить? Ты кому лепишь горбатого, антилопа? – перешла она на феню.

– Малышка, я… – Келла был грубо прерван.

– Иди на хрен со своей малышкой! Какая я тебе малышка, ты, клещ безмозглый?

– Но, малышка, успокойся!

– Твои малышки на панели по ночам стоят.

– Но ведь ты…

– Я? Что я? Я не стою.

– Да это же… Я не знаю, почему так, я… – все не терял надежды барабанщик на то, что все-таки сможет оправдаться перед рассерженной фурией.

– Это ты страх потерял! Какая Дашенька? – несмотря на злость, старалась как можно тише разоряться блондинка.

– Я не знаю никакой Даши! – начал злиться и Нинкин собеседник.

– Зато много Даш тебя отлично знают! – не поверила ему девушка, чувствовавшая себя оскорбленной богиней, которой вместо положенной жертвы на алтаре оставили кочан прошлогодней капусты, изъеденной гусеницами.

К тому же в этот момент Журавль действительно была похожа на какое-то инфернальное существо, недовольное своим бытием. Сейчас она стояла у распахнутого окна, в длинной, белой, кружевной ночной рубашке на бретельках, сжимая мобильный телефон, как орудие убийства. Ночная темнота эффектно оттеняла растрепанную блондинку в белом, а свежий игривый ветер развевал легкую ткань. Лицо Нинки в этот момент оставалось красивым, но зловещим: в прищуренных голубых глазах горела воистину дьявольская ненависть, губы были перекошены, тонкие ноздри трепетали, как у овечки, а кожа лица и шеи слабо освещались нежно-голубым светом экрана нетбука, терпеливо ждущего хозяйку. Наверняка известные режиссеры фильмов ужасов, которые так любила Журавль, пригласили бы ее сниматься в своих фильмах без проб! А операторы сказали бы, что для соответствующего антуража не хватает только свистящего ветра и яростной грозы с молниями, которые будут отражаться за спиной Ниночки, в распахнутом окне, чьи тонкие занавески, с любовью выбранные Софьей Павловной, переплетались с развевающимся белоснежным подолом ночнушки.

– Ниночка, я же только твой, – укоризненно произнес тем временем Келла.

– Естественно, мой, – подтвердила девушка право своей собственности, – и я тебя сама убью, скотина.

– Что? – вконец обозлился синеволосый, который всеми силами старался вновь обрести желанный покой в их и без того хрупких и странных отношениях.

– Глухой? Еще раз повторю – я тебя убью, падаль, – будничным тоном проговорила Ниночка. – Я перережу твое горло и руками разорву шею до печенки… Я тебя убью, скотина.