Музыканты из Мичигана (СИ)

В гараже вновь воцарилось молчание, лишь наручные часы Джеймса негромко тикали, чем начинали действовать на нервы.

– Думаю, я хочу стать популярным, – изрёк вдруг Джастин, и в его глазах вспыхнул живой огонёк. – О да, чёрт возьми! Я хочу, чтобы меня узнавали на улице! Я с детства мечтал, чтоб все девчонки вокруг текли при виде меня, и чтоб я мог подойти к любой из них и с пафосом сказать: «Эй, малышка, тебе сегодня повезло!»

Мы с парнями рассмеялись, и Джастин, видимо, ярко представив себе будущее, расплылся в мечтательной улыбке. «Что за глупая мечта? – думал про себя я. – Разве известность и популярность смогут принести кому-нибудь счастье?»

– А я мечтаю заработать много денег, – поделился с нами Пит и поднял глаза к потолку. – Но не для того, чтобы бездумно тратить их, конечно, нет. Однажды, когда мне было десять и нашей семье не хватало денег даже на хлеб, я поклялся себе, что мои дети никогда не буду жить в недостатке. Я испытал на себе ужасы голода и нищеты. И я никогда не позволю, чтобы моим детям довелось испытать то же самое.

На какое-то время в гараже повисла проникновенная тишина. Я думал о том, что мечта Пита в какой-то степени заслуживает уважения: он хочет обеспечить будущее своих детей. Но с другой стороны, разве деньги могли когда-нибудь сделать человека по-настоящему счастливым? Деньги – это лишь бумажки, которые, к сожалению, имеют огромное значение сегодня в мире.

– Ты правильно мыслишь, – задумчиво произнёс Джеймс. Можно было подумать, что у него уже родился ребёнок и он знает буквально всё о том, в каких условиях должен расти человеческий детёныш. – Я вот не мечтаю ни о славе, ни о богатстве. Я просто хочу, чтобы жизнь моя складывалась так, как я этого хочу. Я мечтаю о том, что в своей жизни я никогда не испытаю боль утраты и горечь предательства. Просто хочу жить спокойно, с уверенностью в завтрашнем дне.

Мы сидели молча, и, могу поспорить, каждый из нас размышлял над словами Джеймса и над предстоящем будущем. Как бы не хотел Джеймс чувствовать боль, обиду, унижение, в конце концов он осознает всю полноту этих чувств. Я и Хэйзи будем виноваты в этом, и от сознания всей серьёзности ситуации верёвка на моей шее затягивалась всё туже. Я рылся в своих мыслях, словно в ящиках с бумагами, и пытался понять, чего же я хочу от этой жизни. Славы? Денег? Размеренной жизни? Чего же?

– Ну, Логан, а ты чего молчишь? – поинтересовался Джастин. – Не хочешь поделиться с нами своими сокровенными мыслями?

Я окинул взглядом парней, задержав взор на Джеймсе, и со вздохом ответил:

– Наверное, больше всего в этой жизни я хочу быть рядом с любимым человеком.

«И этот человек даже понятия не имеет, что я смотрю сейчас на него», – мысленно добавил я.

– В этом что-то есть. – Джеймс слабо улыбнулся и уставился в пол. – А теперь, когда мы рассказали друг другу о своих мечтах, может, у кого-нибудь возникла идея по поводу названия?

– Зачем придумывать какое-то супер-пупер название, если оно даже не будет отражать то, что у нас внутри? – Я встал и, приблизившись к стене, принялся разглядывать пластинки, развешанные вокруг. – Я думаю, что для нашей группы нужно просто название, потому что мы – простые парни. Даже если Джастин станет таким знаменитым, как мечтает, Пит разбогатеет так, что деньги будет некуда девать, и наша с тобой жизнь, Джеймс, станет сказочной, внутри мы останемся всё теми же парнями.

– И что ты предлагаешь? – Взгляд друга стал заинтересованным, даже каким-то увлечённым.

– Мы просто музыканты. И мы одержимы музыкой. Что ж, я думаю, уместным могло бы быть название “Мьюзик Эбсешн”. (“Музыкальная одержимость” (англ.) – прим. автора.)

Оказалось, что копать нужно было неглубоко: ответ лежал на поверхности, стоило только протянуть руку. Парни оценили мою идею, подметив, что я «умею шевелить мозгами». И стех пор наша группа получила своё имя.

С Хэйзи мы не обмолвились больше ни словом с тех пор, как состоялся наш разговор в больнице. Лишь иногда, за ужином, она бросала на меня взгляд, в котором я не мог ничего прочитать. Мне казалось, что её глаза смотрят на меня как-то по-другому, не так, как раньше. И я считал, что у Хэйзи есть ко мне разговор. Только вот мои чувства к этому человеку нисколечко не изменились. Я всё так же не хотел её видеть, и мне было до безобразия неприятно находиться с ней в одном помещении. Но я мужественно терпел, терпел ради Джеймса.

Однако рано или поздно терпению приходит конец. Вот и моё терпение лопнуло, как воздушный шарик. А произошло это после одного не очень приятного случая.

Джеймс уехал в центр города «по делам». По каким – он нам с Хэйзи, увы, не сказал. Вообще, в последнее время меня напрягало его поведение: друг пропадал вечерами, уезжал куда-то на всю ночь и возвращался домой утром очень, очень пьяный. Объяснения этим поступкам у него не нашлось, зато я остро чувствовал здесь свою вину. Возможно, Джеймс напивался и накуривался до потери сознания только за тем, чтоб прогнать из головы навязчивые мысли. А источником этих мыслей как раз являлся я.