Музыканты в зеркале медицины

А. НОЙМАЙР МУЗЫКАНТЫ В ЗЕРКАЛЕ МЕДИЦИНЫ

*

Серия «СЛЕД В ИСТОРИИ»

© Copyright by Pichler Verlag GmbH, Vienna, 1995

© А. Ноймайр, 1995

© Перевод: Самойлович E. C., 1997

© Художник С. Царев, 1997

© Оформление, изд-во «Феникс», 1997

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга посвящена трем выдающимся представителям славянской музыки XIX века — Фредерику Шопену, Бедржиху Сметане и Петру Ильичу Чайковскому, а также Густаву Малеру, который в равной степени принадлежит уже и XX столетию. В этой книге предпринимается попытка реконструировать с использованием всех доступных биографических и медицинских источников заболевания и причины смерти великих композиторов, и, очистив их от спекуляций, романтически и политически окрашенных легенд, установить диагнозы, представляющиеся бесспорными с точки зрения современной медицинской науки. При этом неизбежно приходится пересматривать, а порой вообще выбрасывать за борт некоторые устоявшиеся представления, вошедшие даже в новейшую литературу. Так, некоторые привычные клише переживают совершенно неожиданные метаморфозы.

При медицинском анализе особенностей личности и характера великих творцов музыки неизбежно приходится учитывать исторический и общественно-политический фон их жизни, а также глубоко интимные личные обстоятельства, ибо только при этом условии можно построить психограммы этих людей, установить и объяснить читателю факторы, оказавшие определяющее влияние на их духовную жизнь и претворившиеся в музыку. Потребовалось также установить взаимосвязь между различными медицинскими аспектами, поскольку без этого многие диагностические выводы и терапевтические мероприятия медиков того времени могут показаться непонятными с современной точки зрения. Я и теперь не сумел избежать искушения и вновь попытался установить связь между страданиями и творчеством в тех случаях, когда тому есть автобиографические подтверждения или имеется возможность правдоподобной интерпретации биографических данных. Сколь бы проблематичными ни казались подобные попытки, я все же надеюсь, что они помогут читателю составить новое и, возможно, лучшее представление об отдельных произведениях этих мастеров.

Я приношу самую глубокую благодарность Национальной библиотеке Австрии и Институту истории медицины Венского университета за предоставленные первоисточники и графические материалы, доктору Зелински за материалы нью-йоркской больницы Маунт Синай, а также многолетней сотруднице Музея П. И. Чайковского в Клину г-же А. Орловой.

Автор

Вена, май 1991 г.

ФРЕДЕРИК ШОПЕН

Шопена следует отнести к той категории художников, которых Фридрих Шиллер назвал «сентиментальными». В отличие, например, от Ференца Листа, в музыке которого прослеживается более или менее явная связь с литературой, Шопена редко вдохновляли непосредственно литературные произведения. Однако в музыкальном творчестве Шопена есть многочисленные косвенные указания на связь с литературными прообразами, и современные исследователи считают, что Шопен занимает прочное место в культуре музыкально-литературного романтизма.

К сожалению, почти вся музыкально-историческая и биографическая литература, посвященная Шопену, не свободна от субъективных представлений. Это идет еще от эпохи романтизма, в традициях которой было идеализировать жизнь и творчество художников. В результате возникли трогательные легенды, в которых Шопен предстает чуть ли не узником, и это порой препятствовало правильному пониманию его произведений будущими поколениями музыкантов и слушателей. Ярким примером создания такого идеализированного образа является исследование Ференца Листа о Шопене, опубликованное в 1851 году, в котором великий композитор предстает нежным и хрупким, как «прекрасные цветы на необычайно тонких стеблях». Подобные образы соответствовали общественным вкусам того времени, но они способствовали возникновению грубо искаженных представлений о человеке и художнике. Это было понятно и современникам — возлюбленная Листа графиня Мари д’Агу с присущей ей иронией назвала это «пересахаренной устрицей». Подобный поверхностный, расплывчатый подход привел к тому, что биографы полностью упустили важные грани личности Шопена, явившиеся причиной порой обуревавших его взрывов бурных страстей и «творческих противоречий» души великого художника.