Музыканты в зеркале медицины

Может показаться странным, но истоки творчества Шопена лежат в так называемой «салонной музыке». Вначале это было высшее варшавское общество двадцатых годов XIX века, перед которым одаренный мальчик выступал с импровизациями в популярном в то время салонном стиле. Двери аристократических и буржуазных салонов Парижа также не являлись непреодолимым препятствием для цветущего дилетантства, дань которому отдал не только юный Шопен, всю жизнь протестовавший против «пустого бренчания» и «романсовой заразы» парижского света эпохи июльской монархии, но и такие признанные пианисты-виртуозы, как Лист, Калькбреннер и Тальберг. Однако с первых дней Шопена отличала от других виртуозов «в высшей мере музыкально клаузулированная форма, одновременно сочетавшая в себе и приспособление, и неприятие», в которой он вращался в парижских салонах, причем не только в музыкальном, но и в социальном плане. Салонный мотив можно считать одним из видимых выражений сложного переплетения социальных интересов и противоречий, существовавших во французском обществе времен июльской монархии. В этих условиях Шопен мог рассматривать исполнение своих вальсов в парижских салонах как некий эксперимент, призванный выяснить возможности, присущие атмосфере салонов, и рамки правил и предрассудков, свойственных этой среде. Действительно, шопеновские вальсы устроены так, что их поверхностное восприятие единственно ради услаждения слуха практически исключено, ибо в этих произведениях достаточно часто отсутствуют все черты, свойственные традиционным вальсам.

Как композитор Шопен является создателем дотоле совершенно неизвестного жанра, нового фортепианного стиля. Лист воспринял этот стиль, но ничего нового внести в него уже не смог. Смелость в гармонии, исключительно богатый хроматизм, в котором Шопен не останавливался даже перед вопиющими диссонансами, новые средства орнаментики, неизвестная до него форма гармонического аккомпанемента, как, например, подчеркивание выразительных средств левой рукой, широта и красота мелодических линий, и, прежде всего, национальные элементы, проникнутые личностью художника, — вот что создало новый, оригинальный фортепианный стиль Шопена. Этот стиль отличает органическое единство меланхолии и демонической страсти, полностью погруженной в море звуков.

Фортепианный стиль Шопена неотделим от его исполнительского мастерства, которому были свойственны напевность и выразительность вплоть до мельчайших оттенков, точно выверенная динамика и знаменитый шопеновский tempo rubato, которые позволяли ему целиком и полностью завоевать слушателей свой элегантной, прозрачной манерой исполнения и необычайно насыщенным, исполненным красоты звучанием — прославленным «голубым звуком». И в чисто технической области его необычайная одаренность исполнения на фортепиано, ставшего вторым его «я», выразилась в полном совершенстве фортепианной фразы. Это позволило ему достичь непревзойденного «слияния играющей руки с клавиатурой», которое в сочетании с беглостью и тонким владением педалями положило начало новой фортепианной культуре, как в смысле звучания, так и в чисто техническом смысле. Сегодня Шопен по праву считается наиболее выдающейся фигурой в фортепианной музыке XIX века, по большому счету ни один из композиторов XIX века в своем творчестве не избежал влияния Шопена. Стиль Шопена и его революционная техника оказались решающими для развития фортепианной музыки, что нашло свое отражение в творчестве Падеревского и Шимановского, Скрябина и Рахманинова, Цезаря Франка, Форе, Дебюсси и Равеля, а также Ференца Листа и Адольфа Гензельта, которого называли немецким Шопеном. Нам сейчас трудно поверить, что из современников Шопена только Берлиоз и Шуман смогли осознать революционное значение его музыки. В 1831 году, сразу после выхода из печати вариаций для фортепиано с оркестром на тему из оперы Моцарта «Дон Жуан», ор. 2, Роберт Шуман опубликовал в берлинской газете «Альгемайне музикалише Цайтунг» рецензию, в которой представил миру молодого поляка такими пророческими словами: «Шляпы долой, господа, это — гений».

Определение истинного места Фредерика Шопена в истории музыки потребовало относительно большого времени, ибо далеко не сразу удалось отделить правду от поэтического вымысла и развеять туман, окружавший его личность. Для того, чтобы построить надежный мост между художником и человеком, необходимо не только критически осмыслить его биографию, но также попытаться найти факты, подтверждающие синхронную связь между событиями жизни и физическими и психическими страданиями человека, а также указывающие на возможную связь между событиями и страданиями человека и творчеством художника.

Между Францией и Польшей — происхождение и детство