MW-02-03

Поляки, которым пришлось сражаться во французских войсках, поначалу сочувствовали испанскому народу и признавали его правоту (некоторые, как, например, капитан Выгановский или полковник Феликс По­тоцкий, даже демонстративно подали в отставку). Но, увидав жестокости, совершаемые испанцами в этой войне (как писал улан Каэтан Войцеховский, испанские дневники которого я подготовил к печати: "Нет таковых издевательств или пыток, которых бы не применили испанцы к французским пленным... Обрезали уши, носы, выкалывали глаза, выпускали внутренности и вытягивали жилы."), солдат дичал и, уже перестав размышлять, платил тем же самым. Войцеховский хладнокровно описывает, как после того, как испанцы захватили два с лишним десятка раненых и больных поляков, обмотали их смоченными в масле тряпками и соломе и сожгли их живьем - наши пикинеры из мести сожгли деревню, в которой все это произошло. К счастью, в большинстве своем, поляки хорошо понимали, что происходит за кулисами событий ("Испанская война раздувается Анг­лией, которая везде желала творить врагов Наполеону", - писал тот же Войцеховский).Британские войска, которые пришли на помощь испанцам, позволили последним достичь серьезных успехов на поле битвы. После капитуляции французского корпуса Дюпона под Байлен (в июле), капитуляции почетной, которую "кабальеро" тут же и нарушили, помещая военнопленных на понтонах Кадикса и островке Кабрера в настолько ужасающих условиях, что большинство не пережило даже и года - Наполеон понял, что прекрасная Испания, которую ма­мелюки "отдали ему прямо в руки", начинает из тех же рук ускользать. Тогда он ре шил посетить ее лично и забрал с собою свой второй чужеземный кастет. Всадники с Нила были кастетом репрессивным. Теперь же ему понадобился кастет для защиты - взбаламошные дворянчики с Вислы. Он как бы предчувствовал, что сделают испанцы...

Чтобы остановить "бога войны" испанцам не требовалось ни cотен тысяч человек, ни британских ру­жей, ибо сотни тысяч лет назад природа одарила местность, где впоследствии вырос Мадрид, гранитным щитом высотой в 1-2 тысячи метров. Это была горная цепь Сьерра Гуадаррама, каменный вал, защищающий столицу с севера. Кратчайшая дорога из завоеванного Наполеоном Бургоса в Мадрид вела через западный отрог Гуадар­рамы, горную цепь Айлан, а точнее, через скальную седловину, нечто вроде горловины, которую называют Со­мосьерра, находящейся на высоте 1415 метров над уровнем моря и в 75 километрах от столицы. Испанцы знали, что Бонапарте терпеть не может обходных путей к своей цели.

Сомосьерра, начиная с знаменитой атаки и до нынешнего дня, стал нас только раздутым мешком лжи и мифов, что трудно отыскать нечто подобное в описаниях и иконографии, связанной с наполеоновской эпохой. Наивеличайший миф - это повторение до сегодняшнего дня сотнями историками и художниками (исключения можно сосчитать на пальцах одной руки) утверждения, будто польские шволежеры атаковали ущелье. В этих сообщениях полно крутых, нависающих над головами склонов, страшных пропастей, тонн камня, среди кото­рых с трудом и вьется уже упомянутая выше, весьма короткая и совершенно не защищаемая испанцами горло­вина. К седловине довольно отлого подымалась широкая тропа, пересекающая зигзагом долину шириной в два километра. Именно по этой дороге и атаковала наша легкая кавалерия, а вовсе не по какому-то там ущелью.