Мы, аристократы - 4 (СИ)

  - Это вы про моего деда?

  - Его самого. Альбусу он оказался не по зубам, хотя тот не терял надежды. В это время в Европе назрела вторая мировая, и мы приняли в ней посильное участие. Осенью Альбус вернулся в свою школу, а я продолжил наше дело, привлекши в помощь кое-кого из немецких магов. К этому времени я сам научился разбираться, как и на каких маглов нужно воздействовать. Мы с Альбусом рассчитывали на лавры, но магловская война оказалась такой разрушительной и в ход пошли такие средства массового поражения, что это напугало европейских магов. Кроме того, среди магов развелось слишком много люмпенов, за неимением другой работы осевших в европейских министерствах. Это безусловная ошибка знати, которую та до сих пор полностью не осознала. Вдобавок в сорок втором в войну вмешались русские маги, которым не понравилось, что Китеж пришлось перенести на Байкал. Когда начались бомбёжки Берлина и наше министерство переправили в Мюнхен, мои помощники выдали меня и назначили в главные виновники всеобщего страха и паники, а белопушистый Альбус остался в стороне. Я не пытался свалить часть вины на него, потому что принятие решений лежало всё-таки на мне. Да и бесполезно было - чтобы Альбус, да не выкрутился... Хотел бы я говорить о нём меньше, но без этого никак, - добавил он извиняющимся тоном. - Всё-таки он сильно повлиял на мои тогдашние действия, не хочу умалять его заслуги. Да-да, именно заслуги - его советы были ценными, несмотря на то, что затея в целом провалилась. Наш провал был обусловлен другими причинами.

  - Вы можете назвать эти причины? - попросил я.

  - Основная причина - мы спохватились слишком поздно. Если мы не хотели огребать проблемы от маглов, с ними следовало разобраться еще пару веков назад, вместо принятия статуса секретности. Маглы насчёт этого практичнее, они никогда не церемонятся с теми, кто мешает им жить. И вторая, не менее важная - маглы в двадцатом веке слишком быстро развились технически. Сами они называют это научно-технической революцией. Теперь их войны стали опасны для планеты и избавляться от них через войны уже нельзя.

  - Понятно... - что-то в этом роде я и подозревал. - А если нам незаметно внедриться в управление их экономикой?

  - У нас не найдётся столько экономических талантов. А те, которые найдутся, неизбежно столкнутся с проблемой соответствующего образования. Сейчас я рекомендовал бы снова отступить, если было бы куда, потому что с каждым годом нам всё труднее скрываться от маглов. Полагаю, магический мир близок к краху.

  - Вы так спокойно об этом говорите, - в голосе обычно хладнокровного Малфоя прозвучала нотка возмущения.

  - Я больше не гоняюсь за всеобщим благом, - жёстко отрезал Гриндевальд. - Наш мир летит в мордредову задницу, и из всех магов двадцатого века это волновало только меня. Я один попытался сделать хоть что-то и в итоге оказался самой одиозной фигурой столетия. С чего бы мне переживать за других, если меня предал самый близкий единомышленник? Когда я прятался от ареста, я послал Альбусу письмо, чтобы он принес мне в укрытие разовый портал в Америку. И Альбус пришёл. Он приветствовал меня распростёртыми объятиями, а когда я позволил обнять себя, он выхватил у меня из чехла бузинную палочку и с её помощью связал меня заклинанием. Без неё против меня у Альбуса не было бы шансов, но тут... колдовала она мощно, я ничего не смог сделать, хоть и силён в беспалочковой магии. А он потупил свои голубые очи, постно так, и говорит мне: 'Это ради общего блага, Гел'. И тут появились авроры - как оказалось, он устроил мне западню. Нет, теперь меня волнует только собственное благо, а оно, как видите, у меня есть. На мой век его хватит, а после меня, как говаривали некогда при французском дворе - хоть потоп.

  - Большинство магов ничем не провинились перед вами, - напомнил я. - Они повинны только в собственной глупости и недальновидности.

  - Дураки вымирают, и это правильно. Я больше палец о палец не ударю, чтобы вытащить их оттуда, куда они залезли сами. Хватит с меня и того, что я вытащил себя.

  - Вы действительно хорошо устроились, - не мог я не признать очевидное. - Это очень большая тайна, как вам это удалось?