Мы будем жить

— Но жена — одна, и это было для него важно — заметила Алиса, — но вообще, Лорочка, не надо абсолютизировать, ведь гены определяют далеко не все. Гены — лишь потенция. Если в среде, где живет молодой человек, принято волочиться за женщинами, он будет это делать… Если ребенка-амару с детства обучить бороться за место в иерархии — он будет это делать. Это не его потребности, не его мир — он в глубине души хотел бы жить в другом мире. В нашем. Но если дать соответствующее воспитание — его поведение будет внешне неотличимо от урку. Так же ведь и ребенка-урку можно вырастить в нашем мире, и он приспособится — но будет несчастен.

— Поэтому и поведение гениальных поэтов, музыкантов, ученых иногда совсем не похоже на поведение амару, — согласилась Лорин.

Сама Лорин все меньше занималась музыкой, ее захватило другое занятие. Она всегда считала, что не умеет рисовать, ее никогда не привлекало перерисовывание лошадок и кошечек, которым занимались одноклассницы. Но наставница заметила, что Лорин очень хорошо владеет рукой, что ее рисунки странны, резки и отчетливы. И Лорин стала рисовать то, что ей хотелось — новые города. Дома, похожие на замки, и замки, похожие на дикие скалы, взлетающие в небо стрелы, висячие сады… Города заполнили ее альбомы, и друзья с восторгом любовались их страницами. Лорин рисовала, и ей казалось, что эти дома — стрелы и параллелепипеды, висячие шары и острова в облаках — заполняются людьми, животными, детским смехом. Вылизанно-чистенькие дома немецких предместий породили особую породу людей, другая порода вышла из русских бревенчатых срубов, дышащих влагой и теплом, и совсем не похожи на них были амару, живущие в светлых многоугольниках под легкими куполами. Лорин мечтала о городах будущего, люди в них будут счастливыми и веселыми, и они будут стремиться ввысь, только ввысь — потому что нельзя ведь, живя в таких зданиях, не рваться в небо.

Вскоре под руководством Кеты Лорин стала проходить подготовительные курсы черчения и мировой архитектуры.

У нее так и не шли уроки социальной практики — не выходило общение с урку. Оно было катастрофически плохим.

Лорин боялась урку, особенно мужчин — их она боялась панически. Никакая ятихири не помогала. Пугали ее и уверенные в себе сильные женщины-урку, вроде той девицы Дианы. Она немела в их присутствии, краснела, язык прилипал к горлу.

Максим то и дело давал своей группе задания — они работали с урку, учились руководить. С Лорин он обычно шел сам, или бывал вынужден прийти на помощь. Иногда, если урку попадались смирные и спокойные, у Лорин получалось организовать их, но не было ощущения победы — что, если бы на их месте была Диана?

Максим облегчал Лорин задания — всего лишь обойти улицу и разнести по домам какие-нибудь информационные листки, разъяснив их содержание. Легкие задания ей удавались, хотя разговаривать с урку все равно было трудно. Лорин работала с врачами в поселковой больнице, помогая им, научилась даже ставить уколы.

И все равно общение с урку казалось непреодолимым барьером.

Когда Лорин рассказывала об этом чикка-хальту, Каяри хмурил брови.

— Надо что-то придумать. Даже не знаю, что. Но это правда — они слишком запугали тебя в детстве. Тебе надо это преодолеть.

Они много занимались этой зимой. Дополнительные тренировки в яхи. Купания в проруби, ставшие привычными. Стрельба, изучение техники урканского мира, общественных отношений, обычаев. Обычаи, правда, изучали и на социальной практике — за эти два года Лорин съездила с группой в Петербург и два раза — в Новосибирск, училась там общаться с людьми, делать покупки, решать вопросы в учреждениях.

В феврале с разрешения взрослых устроили зимний поход в тайгу, погода стояла неплохая, ясная, около тридцати градусов мороза — и все равно ночевки в сугробах, путь на снегоступах по целине (лыжню пробивали по очереди), постоянная борьба с отморожениями, побелевшими кончиками пальцев, носа, ушей — оказались серьезным испытанием.

В марте договорились и провели еще одно испытание. Все амару в поселке, включая подростков, имели собственное нелетальное оружие — пистолет "Оса", дубинки-электрошокеры — на случай нападения урку. Таких случаев почти не бывало, но оружие на всякий случай им выдавали и учили пользоваться.

Новое испытание чикка-хальту заключалось в проверке умения переносить боль. Удары электрошокера были ошеломляюще болезненными, оставляли на коже ярко-красные пятна, впрочем, быстро исчезающие. А у большинства амару болевой порог понижен. Только Лорин, Каяри и Хайлли удалось выдержать испытание без единого звука. Зато Лорин едва не бросила все и не удрала, когда ей самой пришлось взять в руки шокер и мучить Вана.

Об этом никому не рассказывали. Вообще взрослые не знали обо всем, что делали чикка-хальту.

— А что плохого будет, если они узнают? — как-то спросила Лорин, — то есть насчет болевого испытания — понятно, а вообще?

— Можешь это рассматривать как часть подготовки, — ответила Хайлли, — мы еще должны уметь хранить тайну. Держать язык за зубами.