My December (СИ)

Они подошли к деревянной двери, ведущей в гостиную Гриффиндора, и, прошептав пароль, зашли в помещение. Девушка ахнула, увидев всевозможные гирлянды, фигурки, украшающие комнату. Как же красиво.

Уизли хмыкнул, отметив про себя, что разы, когда Грейнджер к ним заходила, можно сосчитать на пальцах.

Джинни, сидя в потертом кресле, читала “Ежедневный пророк”, всем своим видом стараясь показать неимоверный интерес, хотя взгляд девушки то и дело натыкался на бледное лицо, обрамленное очками.

— О, какие люди, — искренне улыбнулся Гарри, хотя на дне его глаз можно было заметить едва уловимую тоску. Он так скучал за ней, за тем, какая связь была между ними раньше.

— Привет, — сказала Джинни, переводя взгляд с брата на девушку и обратно. Голос ее казался непривычно холодным и отстраненным. — Вы пока поговорите, мальчики, а нам с Гермионой надо кое-что обсудить.

Брови гриффиндорки подскочили вверх, она что-то невнятно пробурчала, озадачено смотря на подругу. Рыжая тут же вскочила, больно сжав руку старосты. Убедившись, что друзья находятся на безопасном расстоянии, девушка начала:

— И что у вас с Роном? — зло прошипела Джинни, сложив руки на груди.

— Просто гуляли…

— Просто гуляли, значит. На свидании.

— Это вовсе не сви…

Уизли истерически засмеялась, а затем в ее зеленых глазах заиграли бесенята.

Она злилась.

Естественно она злилась, парень все рассказал ей. Рассказал ей про то, что Грейнджер сказала утром. Что-то вроде: “Я ошиблась в своих чувствах к Малфою, ты моя истинная любовь.” И ей ли не знать, что подруге бошку снесло от этого хорька недоделанного. И она любила девушку, любила всем сердцем, но нагло использовать чувства человека, чтобы отомстить Малфою? Нет, такому Джинни больше не позволит случится никогда, не с ее братом.

— То есть, для тебя, когда парень приглашает прогуляться вдвоем, это не свидание, да? — прошипела она, краснея.

Гермиона охнула. И впрямь, надо быть круглой дурой, чтобы не понять, что Рональд приглашал ее именно на свидание. Настоящее свидание.

И от этого стало очень грустно, ведь, действительно, со стороны ее поведение выглядит, как беготня от одного фронта к другому.

Противно, противно от самой себя.

— Ну… не прямо так, но… — язык не слушался, а щеки стали пунцовыми.

— Ты вообще чем, блин, думаешь? — рыжая яростно повела руками. — Он — мой брат, и я никому не позволю его использовать, даже тебе. Мне плевать, что там у тебя с Малфоем, да хоть спите в одной постеле, плевать! Но не впутывай Рона, ясно?!

— Джинни я… я просто гуляла с ним, — едва слышно прошептала девушка.

Она не хотела делать ничего такого, в ее голове не было и мысли о том, чтобы использовать друга. Он ей дорог, она любит его и не хочет причинять боль.

— Просто гуляла?! — вспыхнула Джинни, и ее огненно-рыжие волосы казались языками пламени в полумраке.

Грейнджер никогда не видела, чтобы подруга смотрела на нее так. Будто бы староста вовсе не подруга детства, а шлюховатая Мария, которую ненавидит добрая половина женского пола.

— Не психуй, ладно? — устало ответила Гермиона, закатив глаза, которые старательно избегали встречи с зелеными Уизли.

— Да я не психую. Понимаешь, для него это не просто гулять! Для Рона все это вообще не просто! Ты ломаешь его, разве не видишь?!

Девушка сглотнула, нервно заправив прядь за ухо. Она чувствовала, как пекут глаза, и пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не заплакать.

— Мне очень жаль, что ты обо мне такого мнения, Джиннерва.

Фраза прозвучала сухо, бесцветно. Сердце колотилось, как бешеное. В глубине души Грейнджер понимала, что подруга права. Гермиона вертела людьми, даже того не замечая.

Когда Драко выливал на нее пруд грязи, девушка кидалась на шею Рону. Но, как только они с Малфоем мирились, (а это происходило всегда), то снова забывала про существование рыжего.

Дура. Мерзкая дура.

Слова, сказанные ей слизеринцем, больно въелись в сознание и вызвали холод, пробежавшийся по всему телу:

“Ты поступила как тварь, Гермиона”

Она весь год поступала, как последняя сука. По отношению к своим друзьям, к родителям, которым она забывала писать, и к Драко сегодня.

Вот она, гриффиндорская честь?

— Да ты просто не хочешь признаться самой себе в том, что оплошала, хотя бы раз в жизни! Ты же Гермиона Грейнджер, такая вся правильная! Но сейчас ты ошибаешься, раз за разом! И, знаешь что, мне надоело! Просто не трогай моего брата, ладно?

Обидно. Ей было обидно до боли, до дрожи в пальцах. Как будто Джинни сожгла весь ее сахарный мирок до дна.

Гриффиндорка жила иллюзиями, совершенно не желая видеть очевидного. Все могло быть по-другому, абсолютно все. Расскажи она друзьям о Драко, не убегай девушка от них весь год. Но врать было так легко и так выгодно, а правда могла все разрушить, и в результате разрушила ложь.

Но это было так привычно: придумывать оправдания и всякие небылицы. Гермиона не могла не отметить того, что ей даже что-то нравилось в скрытности. Их с Драко секрет, о котором не должен был узнать никто. Вечера, проведенные вместе, ночи, горячий секс в одном из классов Хогвартса, тайные взгляды и вечные ссоры.