My December (СИ)

Она зло оглянула родное лицо, покрытое веснушками, и развернулась, чтобы уйти.

— У тебя книга выпала, — презрительно выпалила она напоследок, задев обложку началом носка туфель.

— Постой.

Дрогнувшие нотки долетают до ее ушей.

Ой.

Отстань.

И вновь это Боже-фу прикосновение.

Она неспешно оборачивается, заправляя длинные волосы за уши.

— Зачем? И меня побьешь, Рональд?

Он устало прикрывает веки, потерев лицо рукой.

Огромные синяки красовались под глазами, а кожа стала настолько бледной, что было не понятно, чем он занимается ночами. И этот жутко больной голос, будто он почти садится полностью.

— Нет. Ты же знаешь, я девушек не бью.

— Да? – она едко засмеялась. – Я думала, ты и парней без причины не бьешь.

Он тяжело вздохнул. Посмотрел по сторонам.

— Причина была, — с легким напором.

— Не расскажешь, какая?

Она раздражена. И весь вид говорит об этом: злые огоньки в глазах, вена на шее, руки в боках. Этот стук каблука о пол.

— Ты сама прекрасно знаешь, — его брови полетели вверх.

— Нет, — она оглянулась вдоль коридора, замечая какое-то движение вдали, — нет, не знаю. Я и не думала, что ты псих, Рональд.

Его зрачки сузились, а губы поджались. Он нетерпеливо смахнул со лба рыжие волосы.

— Я не псих, Гермиона. Ты могла бы и поблагодарить меня.

Он нагнулся вниз, потянув книгу за две странички, которые неприятно зашуршали. Аккуратно закрыл.

Она небрежно проследила за этим движением, фыркнув.

— Поблагодарить? – смешок.

Она направилась вперед размашистыми шагами. И услышала торопливые позади.

— За что? Что ты искалечил моего напарника? Спасибо.

Она даже голову не повернула, почувствовав, что парень ее нагнал.

— Он оскорблял тебя. Мне это не понравилось. Ты моя подруга, и он не имеет права…

— А вот это, — она остановилась на месте, — не твое дело. И решать, что он там имеет, а что – нет, точно тебя не касается. К тому же, о защите я не просила, если моя память мне не изменяет.

— То есть, ты хочешь сказать, что для тебя это нормально?

Он изумлено покосился на нее.

— Нормально что? – она еле держала себя в руках.

Терпение медленной ниточкой выходило из нее. Еще чуть-чуть, и она психанет.

Он стал напротив нее, спрятав книгу в рюкзак.

Его брови встретились, а лоб нахмурился. Он беспомощно развел руками.

— Нормально, что он пользуется тобою.

— Что?.. – она округлила глаза. – Да откуда ты там можешь знать, что он делает?

Пользуется? Да что он может понимать в их с Драко отношениях?

— Послушай, Гермиона! – он мягко коснулся ее плеча, но она отдернула его, ударившись о стену.

— Да не хочу я ничего слушать!

Она потерла ушибленное место и возобновила быструю ходьбу, удаляясь в темень коридора. Длинная мантия волоклась следом, словно тень.

— А ты послушай! – крикнул ей в след Рон, поправив завязку на штанах. И почти сразу же поравнялся с ней. – Это вижу не только я.

— А кто еще? – она бросила на него раздраженный взгляд.

Он потупил глаза, поджимая губы. Струйка пота скатилась по лицу.

Он решался.

— Джинни, например. И Гарри еще.

— Ах Джинни и Гарри еще. Слушайте, следопыты, сюда, — она зло ткнула ему пальцем в живот, вновь остановившись около поворота. – Что делает Драко вас волновать не должно, ясно? И не доставай меня больше своим обществом.

Она слегка оттолкнула его в сторону и почти бегом скрылась за углом.

Че-е-ерт.

Ей казалось, что она взорвется прямо сейчас, не дойдя до Большого зала.

Мерлин, Мерлин!

Он что, окончательно поехал, сидя в своей гостиной? Это что за бред он сейчас нес?

Нашелся мыслитель, блин. Главный по личным делам! У самого-то опыта, как…

Она с быстротой гепарда залетела в раскрытые двери, вновь налетев на кого-то.

И что за день?

Обычно-простой.

Тарелка с грохотом ударилась о пол, и девушка в испуге отлетела назад, в ужасе глядя на осколки.

— Я все уберу, — сказал спокойный голос.

Парень наклонился, сметая осколки палочкой. Затем посмотрел на Гермиону отстранёно, словно ее здесь и не было.

— Привет.

— О.

Это что, специально сегодня? Или как, день выдался особенно хорошим?

Она почесала затылок, отводя глаза. Видеть его ей хотелось меньше всего, особенно в таком состоянии.

— Ты что-то хотел?

— Эм… вообще, да.

Она подняла на него глаза.

Черт. Даже сейчас она боялась его такого, чем-то разбитого и удрученного. Она не могла выкинуть из головы тот день, когда он предал ее, рассказав все МакГонагалл. Тот день, когда чуть не изнасиловал ее. Когда, такое чувство, преследовал ее.

Она уже устала от него. Боялась, опасалась. Сам человек вызывал все чувства сразу, смешанные с грузом боли.

Столько плохих воспоминаний, сколько было у нее с ним, она не могла простить. Он причинил ей невероятную моральную боль. И она не позабудет об этом никогда.

— И о чем же? – она вздохнула, поправив подол мантии. – Мне кажется, я сказала тебе все, что считала нужным.

— Гермиона… Герм, — он трепетно дотронулся до ее плеча, обращая внимание на себя.

Но она подлетает, как ошпаренная, смахивая руку.

— Не смей трогать меня.

Усталость резко пропала. И пришел страх, который был в ней, как в своем доме уже.

“Герм”. С каких пор она позволила этим двоим так ее называть?

Герм.

Она им никакая не Герм, блин.