My disease is you (СИ)

Когда-то у меня была лучшая подруга. Ну, мы с ней дружили до моего РПП. Мы познакомились по интернету, даже было две встречи. — Лив горько усмехнулась, — А потом однажды утром она написала, что ненавидит меня и хочет умереть. Я думала, что она просто прикалывается, а потом узнала… — Её голос даже зазвенел от горечи, — Что она вскрыла себе вены и покончила с собой. Оказалось, что её бросил парень. Вот и все.

— Ты боялась, что я поступлю также?

Лив кивнула. Она решила частично признаться Ботану в своих чувствах:

— Эта девочка… С ней я разделяла все. Свою радость, свои проблемы. Когда мне становится кто-то близок, я боюсь, что он также уйдет. Я панически боюсь селфхарма.

А ты… Ты мне стал очень дорог и важен. Я…— Оливия поняла, что если не остановится, то прямо сейчас скажет ему, что любит. А это она считала пока лишним. Нет. Ещё рано.

— Ты мне тоже очень дорога, — сказал Ботаник, — Я, кажется, влюбился в тебя…

Но последнюю фразу он сказал слишком тихо. Лив не услышала, и переспросила:

— Что?

И этот вопрос, кажется, вернул его назад в реальность. Он не был готов так быстро признаться, но сделал это уже сейчас?..

— Ничего, неважно, — махнул рукой Ботан, убирая лезвие далеко и надолго. Можно даже предположить, что навсегда.

***

Утром Ботаник проснулся, уже ничего не помня из событий вчерашней ночи. Но в голове плотно пропечаталась фраза Оливии: «А ты… Ты мне стал очень дорог и важен. Я…». Эти слова согревали его сердце, и Ботан был счастлив, как никогда.

Конечно, Бот не считал это признанием в любви, но все же для него это было важно услышать.

Лив открыла глаза через час после его пробуждения. Они улыбнулись друг другу.

— Привет.

— Привет, очкастый. Больше не тянет резаться?

— Нет. Все благодаря тебе, — ответил Ботан, — Стой. А ты сказала это просто потому, что ты не хотела, чтобы я причинил себе вред, или… Я правда тебе важен?

— Пф, обижаешь. Я такими словами на ветер не бросаюсь. Если б мне было плевать, я бы спала бы и спала. Кстати, я нихрена не поняла, что заставило меня открыть глаза в тот момент. Я ведь уже давно уснула.

Ботаник замолчал.

— Прям какой-то импульс в голову ударил, — добавила Лив, садясь на кровать и обнимая колени.

— Все просто. Я тебе дорог, вот и все. Когда человеку, которого ты любишь, плохо, ты чувствуешь это, чтобы суметь прийти на помощь.

Оливия резко повернула голову.

«Которого любишь»… Она же не говорила, что любит! Нет, он не должен знать про её чувства.

Ведь Оливия так боялась предательства, так боялась, что человек, которого она любит, просто возьмет её любовь, скомкает и выбросит в ведро. А может и поиграется с ней, как с игрушкой. Оливия хотела объясниться, оправдаться, но почему-то не захотела.

***

Сегодняшний день обещал быть обычным. Пара обследований, уколов и целый день ничего не делания. Однако произошло то, что перевернуло многое.

После обеда Бот гулял по коридорам больницы, читая книжки или просто думая о чем-то своем. Вдруг краем уха он услышал разговор двух взрослых парней лет двадцати:

— Видел, какой зад у Стар? Зачёт.

— Было бы классно её. — второй нагло усмехнулся, облизываясь.

— Какой-то дебил с ней лежит, походу они мутят.

— Да похер вообще!

— Слышал её историю? Я думаю, что для неё это не такое уж и табу. Просто весело. Так что…

От этих разговоров у Ботана начала закипать кровь и сжались кулаки. Как они смеют про неё так говорить? «Она же девочка всё-таки. Ей плохо и неприятно. Разве можно так говорить о ней?» — подумал он. Ботаник решил действовать, так как понимал, что просто оставить это уже нельзя.

— Эй вы, придурки!

Жаргонное слово прозвучало из его уст более чем нелепо.

— Если ещё раз скажете так про Оливию, или я увижу вас рядом, получите, понятно? — его голос даже перестал быть писклявым и высоким, и уже больше походил на взрослый.

— Опа, Ботаничка к нам пожаловала. Хочешь разборок?

Ботан на секунду замер. Драться он не умел, но в тот момент это было неважно. Ботанику было важно защитить честь Оливии.

Ботан решил воспользоваться эффектом неожиданности и дал сильную пощечину одному из парней. Тот упал с кресла, потирая пылающую щеку. Второй вскочил рывком и ударил Ботаника по голове. Бот не остался в стороне и дал ответный удар, куда пришлось. Попал в шею. Началась серьёзная, молчаливая драка, в которой Ботан держался до последнего, несмотря на хлестающую из носа кровь.

К его несчастью, мимо проходили врачи, которые, увидев драку, мгновенно прервали её, сделав укол аминазина обоим. Он до сих пор здесь использовался, несмотря на запреты. Ботан почувствовал сильную головную боль и сонливость. Слегка закружилась голова.

Как Ботаник оказался в палате, он не в силах был вспомнить. Оливия, увидев его с синяками и шрамами, была шокирована и мигом подлетела к нему:

— Ты дибил? Нахер ты пошел драться??? Что с тобой?

— Мне вкололи аминазин, — устало ответил Ботан, еле найдя силы на эту фразу.

— Нахер ты дрался?

— Чтобы защитить тебя от тех уродов.

— Ты серьезно? Я бы сама разобралась! Тем более мне не угрожала никакая опасность! Да и какая тебе, блин, разница?