Мы дрались против «Тигров»

После выгрузки, ночью, мы двинулись к линии фронта. Шли всю ночь и следующий день. Несмотря на то, что люки были открыты, жара в самоходке стояла неимоверная. Высовываться из люка Иваныч запрещал, и мы сидели внутри, скинув почти всю одежду. К вечеру вышли на исходную позицию и стали копать капонир. Тут уже работал весь экипаж. Впереди слышался гул артиллерийской стрельбы. Изредка пролетали самолеты. Ночью впереди стояло зарево. Когда рассвело, поднялся грохот стрельбы и вдалеке выросли черные столбы дыма – горели танки. Из люка я видел поле, начинавшееся сразу за неглубоким овражком, располагавшимся перед нашим капониром. За полем была деревенька, и чуть поодаль какие-то высокие строения. Командир приказал выдвинуть самоходку на бугор. Вдруг Иваныч кричит: «Заряжай!» Зарядили. Самоходка вздрогнула. Это наводчик сделал выстрел. Опять: «Заряжай!» Опять выстрел, еле успели открыть рот. От пороховых газов дышать нечем. Наводчик заорал: «Попал, попал!» Командир танка высунулся: «Попали!» Мы тоже полезли смотреть, куда попали. Он нас пинком: «Заряжай, вашу мать!» В этот момент немецкий снаряд пробил броню самоходки в том месте, где сидел механик-водитель. Гриша был убит, загорелись наши тряпки. Иваныч кричит: «Горим! Тикайте, ребята!.. Сейчас взорвемся!» Мы бросили снаряд, который собрались заряжать, и выбрались из люка. Вначале мы с радистом рванули в овражек, а из него вылезает «тигр». Мы побежали в кустарник. Этот «тигр» открыл огонь по нашим танкам, что шли левее. Наши ответили. Кругом все горит, взрываются боеприпасы, люди выпрыгивают из горящих танков, как факелы. Ад кромешный… Мы бросились бежать по кустарнику. Пули свистят, с грохотом проносятся болванки. Неизвестно откуда появилась чья-то авиация и начала бомбить. Я старался бежать, но ноги были ватные, всего трясло. Несколько раз падал. Посмотрел назад – это не бой, а черт знает что! Идет тотальное уничтожение друг друга. Как выбрался, сам не знаю, но остался жив и даже не был ранен. Когда оказался в тылу, я пристроился на кухню к зенитчикам. Комбат обещал меня зачислить в штат, но вскоре меня вызвали в штаб полка. Капитан говорит: «Слушай, дорогой, на тебя пришел запрос. Отправляйся в резерв офицерского состава». Как я не доказывал, что я действительно Назаров Борис, но не офицер, и там мне делать нечего, слушать не стали. Приказ НКО № 0528 действовал и выполнялся неукоснительно. Добрался я с выданной бумагой своим ходом и попутными машинами в резерв офицерского состава, который был расположен в крупной деревне, где был сахарный завод и где мы от пуза наелись патоки. Там была полная свобода, но это блаженство продолжалось недолго – приехал майор и вручил мне удостоверение о присвоении звания младший лейтенант. Я и еще пять человек получили новое обмундирование и погоны, а вскоре и направление в штаб армии, а оттуда своим ходом направился в 163-й (впоследствии Варшавский) Гвардейский Краснознаменный орденов Невского и Кутузова истребительно-противотанковый полк.

В штаб 163-го ИПТАП я попал, когда он вышел с остатками огневых взводов, потеряв много орудий и расчетов после боя с немецкими танками в районе городов Винница и Казатин. Со штаба полка меня сразу направили на передовую командиром огневого взвода. Батарея была полностью уничтожена в боях, и ее остатками, в составе неполного огневого взвода, командовали старший сержант Попов и наводчик, старшина Любимов. К тому моменту, когда я прибыл в расположение этого взвода, они нашли одно дивизионное орудие с несколькими снарядами, брошенное пехотинцами, и немецкий ручной пулемет. Вооружившись, они устроили засаду на дороге, по которой должны были отступать немецкие части. Через некоторое время показалась колонна грузовиков, впереди которой шел танк. После того, как Любимов его подбил, а мы из пулемета обстреляли колонну, немцы повернули назад. Они подорвали свой подбитый танк и ушли на другую проселочную дорогу, обойдя нас. Мы оставили позицию, забрали из укрытия раненых в предыдущих боях бойцов и потащили их к штабу полка, который располагался в деревне. После этих боев личный состав полка отвели под Житомир на переформирование. Нам в батарею прислали комбата. Из госпиталей стали поступать бойцы с опытом боев под Сталинградом и на Курской дуге, а с призывных пунктов – молодые необстрелянные солдаты.

Началась подготовка к предстоящим боям. Старшина Любимов много рассказывал о 163-м ИПТАП, в котором он служил чуть ли не с 41-го года. Тогда полк был вооружен «сорокапятками» на конной тяге. В одном из боев полк был полностью уничтожен. Его штаб сдался в плен, а старшина вынес из окружения Знамя полка и журнал боевых действий.