Мы дрались против «Тигров»

– Как вас ранило? Почему вы вернулись на фронт? Ведь ваше ранение сделало вас негодным даже к нестроевой службе. Я же вижу, что правая рука почти не действует. Расскажите поподробней об этом.

– В январе 1944 года с бесконечными боями, теряя людей и матчасть, пополняясь и опять теряя, мы вышли под Шепетовку, приближаясь к старой границе СССР. В двенадцати километрах от Шепетовки, на окраине деревни Великие Деревичи, батарея застопорила свое движение на запад. Немцы предприняли сильную контратаку. Три орудия поставил на фронтальный огонь, а четвертое, как обычно, замаскировав, поставил в стороне, в 300-х метрах от батареи. Назначение этого орудия – вести кинжальный огонь по уязвимой бортовой броне надвигающихся на нас танков противника. 15 января из ближайшего леса выползли два немецких танка. Один мы сразу подбили, а второй отполз обратно в лес. Через некоторое время на нас пошли уже четыре танка, стреляя с ходу. За ними шли цепи немецкой пехоты. Наша пехота побежала без оглядки. Вроде не сорок первый год. Но это пехотное подразделение было необстрелянным и в основном состояло из недавно мобилизованных колхозников с освобожденных территорий. Ко мне подбежал командир этого полка: «Родной! Прикрой, прошу, умоляю! – чуть не плача, стараясь перекричать грохот орудий, умолял он. – Прикрой, пока я полк соберу! Я тебя к Красному Знамени представлю!» С правого фланга появились еще три танка. Прямое попадание в орудие «кинжального огня», пушку подбросило и перевернуло в воздухе. Расчет орудия погиб. Мы подбили два танка, и немцы отошли на исходные позиции.

Я понимал, что это не последняя атака, и велел поменять позиции батареи. На рассвете следующего дня большая группа немецких танков двинулась по параллельной дороге. Один танк отделился от колонны. Не увидев батарею на прежнем месте, двинулся дальше, прямо по направлению к нашим новым позициям. Для этого ему надо было перейти через мост. Решил подождать и подбить его на мосту, чтобы закупорить дорогу для других танков. На середине моста мы его и «кончили». Он проехал чуть вперед, гусеница распласталась перед ним. Некоторое время спустя появился немецкий тягач, чтобы стянуть подбитый танк с моста. Но тягач мы тоже подбили. Тогда все танки развернулись в нашу сторону и открыли по нам огонь. Одно орудие накрыли вместе с расчетом, все погибли. Второе орудие было целым, но расчет был полностью выведен из строя.

Побежал с ординарцем к этому орудию. Прямо впереди полыхнуло желто-красное пламя, с визгом пронеслись осколки… Перелет… Вскочили на ноги, бросились к орудию, но тут грохнуло вторично. Меня отбросило в сторону. Осколки пробили правую руку, пальцы повисли на сухожилиях. Ординарец мой получил осколок в живот, лежал на земле и стонал. К нам бросились солдаты из взвода управления. Я приказал им оказать помощь сначала ординарцу, его ранение было более тяжелым. Пытался сделать себе перевязку. Подбежал шофер нашего «студебеккера», оторвал кусок доски от находившегося рядом забора и положил на эту доску мою руку, приладив к ладони пальцы. За неимением перевязочного материала он привязал мою руку к этой самодельной шине пропитанной солидолом тряпкой. Я вышел из боя, а потом санбат, и далее – госпиталь. В батарее были разбиты все орудия, а из солдат орудийных расчетов все были убиты или ранены. Такой вот бой был….