Читаем Мы ещё повоюем! полностью

Отсутствие четко определенного понятия, термина, если угодно, обозначавшего бы традиционно арийское понимание экономической справедливости зачастую полностью разрушает идеологическую концепцию Национал-социализма. Не будем вдаваться в бесполезное самообольщение - подавляющее большинство не только обывателей, но даже и убежденных Национал-социалистов не в состоянии вразумительно объяснить различие между социализмом и социализмом же, но "национальным". И не даром у нас приложили все усилия к тому, чтобы в общественном сознании Национал-социалисты назывались бы не иначе как "фашистами" (что для знакомого с историей непредвзятого человека является абсурдом). Естественно - и там и здесь - социализм; так может быть это одно и тоже? Такие вопросы были крайне опасны для не устоявшейся тогда еще Советской системы.

Но отвлечемся от лирики и игр в "фашист-нацист". На мой взгляд, в то время, когда в Германии в рамках Германской рабочей партии зарождалась НСДАП, термин Национал-социализм был наиболее приемлемым, так как он соединял в себе кажущееся несовместимым (как показывает история, в то время более антагонистичных идеологий, чем социализм и национализм найти было невозможно). Но Тысячелетний Райх пал, Вечерняя звезда скатилась с небосклона мироздания. Кончилась эпоха последней попытки остановить Темную эпоху, эпоху Кали. Эта эра всеразрушающего хаоса прокатилась с Запада на Восток, переворачивая все на своем пути. Она прошла так быстро, что многие еще даже не заметили даже самого факта ее наступления, и это тоже результат ее воздействия на все живое.

Вслед за ней пришла эпоха Ничего. Именно в ней мы сейчас и пребываем, наивно полагая, что это лишь предвестье Темных дней. Нет. Темные дни уже безоглядно миновали, оставив нам в наследство после себя пепел выжженной земли человеческого оскотинивания. С каждым днем, с каждым годом человек все более и более приближается к образу жизни псевдоразумной скотины типа попугая, а может быть, что на самом деле еще более страшно - к образу андроида, машины наделенной некими псевдочеловечскими чувствами.

В эпоху Ничего самое невозможное может стать возможным и естественным, то, что некогда казалось ужасным, покажется людям Ничего если не великолепным, то как минимум допустимым и наоборот - то прекрасное, что вело человечество ранее, окажется на поверку бессмысленным и глупым.

Ведь эпоха Ничего это не новые силы, вырвавшиеся из векового плена. Эта эпоха - пора безвременья. Есть изумительный риторический вопрос, который как раз иллюстрирует нынешнее положение вещей: мы говорим: "три часа ночи" и "четыре утра", а "пол четвертого" куда отнести, к ночи или утру? Теоретически люди прошедших эпох могут ответить двояко - и к ночи мол, и к утру. Но перед нашими глазами сегодня лежит эпоха Ничего и мы уже понимаем, пусть даже и подсознательно, что "пол четвертого" это и есть метаисторическая сущность Ничего. Старая эпоха уже ушла и ее правила и образы более не действуют, но и новая эра не наступила, а следовательно ее время не настало и ее силы еще не вступили в действие.

Поэтому мы более не имеем права пытаться соединить несоединимое. Наша задача сегодня - быть привратниками. Стражами перехода противоположностей. Мы должны охранять границу эпох, чтобы Темные силы прошлой эры не проникли в грядущую за экзистенциальным "Ничто" эпоху Света. Исходя из этого мы в частности не можем пользоваться далее и устаревшими с завершением эпохи терминами.

Социализм как понятие был необходим ДО, теперь же для нас не может играть никакой роли пресловутый "социум" вчерашнего дня. Нам нет дела до общества в целом. Нас интересуют только Личности, творящие новую эпоху, разделяя стихии. Помните, Христос сказал, что принес не мир, но меч?, - так вот именно этот меч, разделяющий мужа и жену, отца и сына, ночь и день мы должны выковать сегодня, чтобы выполнить возложенную на нас миссию привратников нового века.

В этом основное различие нас, кого называют пока Русскими Национал-социалистами и всех остальных политических образований. Они уже Были. У них уже была возможность проявить себя в качестве спасителей или поработителей и они, исполнив или не исполнив свои задачи ушли в Историю вместе с прошедшим веком. В нынешнем веке есть только две силы - извечные силы разрушения, стремящиеся в период Серого Ничего захватить полную власть, и мы привратники новой эпохи.

Константин КАСИМОВСКИЙ

Джениторизм (от англ. Janitor - привратник) - понятие силы, стоящей на границе стихий, сдерживающей (автор)

БАРРИКАДЫ ЛЕЙПЦИГА

БТРы на улицах Европы... Солдаты в униформе героев звездных войн держат под прицелом прилегающие улицы...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука