Читаем Мы ещё повоюем! полностью

Что ж, спектакль продолжается, но нам, в данном случае, интересны не особенности игры "актёров", ни "оформительские" приёмы, но жанр свершаемого действа. Это - водевиль ("дьяволов водевиль",- уточняет Достоевский). Меж тем как Евангелие и всё связанное с Ним - это серьёзно, можно даже сказать, архисерьёзно. Ибо, Евангелие - это Книга, по которой мiр будет судим в последний день (Ин.12,48). Но Современный Мiр не желает, да, пожалуй, и неспособен уразуметь сие. Современный Мiр не желает ничего знать о Дне Гнева, равно и о том, что Книга, с которой он столь безумно позволяет себе манипулировать, содержит в себе его Приговор. Сколь великое множество христиан назидалось примером Евангельского "благоразумного разбойника" и сколь великому множеству современных псевдо-христиан ничего не говорит пример "разбойника неблагоразумного", а попросту - "преступного мира". Пытаясь высказаться от лица "преступного мира" поэт некогда спел:"я, например, на свете лучшей книгой/ считаю Кодекс Уголовный наш..." Оно и верно, всякий "вступающий в конфликт с законом", почитает за должное ежели не "чтить", то хотя бы "читать" ту книгу, по которой "в случае чего" его будут судить - в данном случае Уголовный Кодекс... Но ведь Современный Мiр куда более преступен, нежели самый "закоренелый" (с точки зрения человеческого "закона") преступник. Ибо Современный Мiр преступил не человеческое "рукописание" (положим, тот же УК), но Закон Божий, явленный мiру в Св. Писании Ветхаго и Новаго Заветов. "Слово Твое светильник ноге моей, и свет стезе моей"(Пс.118,105). Совр. Мiр покусился погасить сей светильник и уклонился с предначертанной стези. Совр. Мiр поспешил занести Евангелие в реестр "общечеловеческих ценностей" и успокоился на том, почитая себя благополучным, а Слово Божие ая ядерная пирушка"обезвреженным". Поистине пагубное ослепление. Слово Божие - "не вяжется" и Слово Божие - "действенно" (Евр.4,12). Евангельское же Благовестие - это не "общечеловеческая ценность" и не театральный реквизит для "общества спектакля",- но "меч обоюдоострый"(Евр.4,12), рассекающий "человечество" на собственно людей , тружеников Христовых, не токмо лишь слушающих , но и творящих Слово и на полулюдей-полуживотных, "скоточеловеков", "истлевающих в похотех", не вмещающих Слова, чей бог - чрево и подчревная область и чей удел - изыти "в воскрешение Суда" (Иоан. 5,29). История Христианской Европы, превратившейся в безбожный Запад - присное предостережение всем нам. "Ярем он барщины старинной, оброком лёгким заменил"...Старинный ярем "барщины Христовой", которую с доброй совестью отбывала Европа в Средние Века, Запад в эпоху Реформации заменил "оброком лёгким" протестантизма. После же чреды буржуазных и пролетарских революций и от "оброка лёгкого" осталась разве что надпись на долларовой бумажке...Там же на Западе находились люди, почитающие себя "пророками Запада" и уверяющие, что Запад движется в направлении от человека к сверхчеловеку. Но те, кто умеет не только смотреть, но и видеть, видят - движение идёт от средневекового "человека евангельского" к "скоточеловеку" наших дней...

Но пред нами встаёт другой мучительный вопрос - каково же место России в имеющем место быть "мiровом раскладе"? Подобно былинному витязю наша страна всё ещё пребывает на распутье. Возможных же путей всего два - "шуйный" и "десный". Или (в случае "шуйного" пути), пристроившись в фарватере "догнивающего Запада", окончательно раствориться в биомассе "прогрессивного недочеловечества". Или, предоставив мёртвым погребать своих мертвецов, изойти из среды делающих беззаконие и "сотворити благая", предуготовляя себя "в воскрешение живота"(Иоан. 5,29). Такая Воскресшая Русь "по ту сторону Современного Мiра", "за чертополохом", вымечталась некогда Атаману Петру Краснову:

"Никогда вы не разрушите России! Слышите: Россия встанет и так прихлопнет вас, что от вас ничего не останется! Она найдёт своего Царя (и Бога, добавим мы - Р.Б.)...Не федеративная, но единая неделимая; не республика, но Монархия; не с жидами, но без жидов будет Россия...Здесь на земле вы сгорите в геенне огненной народного гнева и знайте, что если наш народ терпелив и покорен, то он же невероятно жесток в гневе своём и он постоит за свою Россию!"

Таков "десный" путь - постоять за нашу Россию, Россию Христа (как говорил ген. М.Дитерихс), Россию Диктатуры Евангелия, где не только ум, сердце и воля каждого "отдельного" человека, но и ум, сердце и воля всей Нации "выправлены по Евангелию"; Россию нового крепостного права, где все от Царя и до последнего смерда ощущают себя "крепкими Христу", лишь в этом полагая своё "равенство", а не в треокаянных "правах человека и гражданина". Диктатура Евангелия - вот самый совершенный "железный занавес" и самая неприступная "китайская стена", которая отделит Россию от прочего растленного мiра.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука