Мы есть, не только чтоб поесть

Так вот, если не считать велопробега-2007, то с сентября 1997-го я никуда не выбирался из Узбекистана. Но разве можно не считать! В том ралли, выехав на второй день из Ташкентской области, я специально поехал прямо, как это делалось в советские времена и даже 11 последующих лет, до начала 2003 года, когда лидеры Узбекистана и Казахстана, доставшиеся этим новоиспеченным государствам наследием коммунистического прошлого и с тех пор не выпускающие из своих цепких рук кормила власти (ныне уже более 20 лет), разобиделись друг на друга (хотя вслух и продолжали твердить о кровном братстве двух народов, а при встречах – обниматься и пожимать руки), и казахстанский участок автотрассы, кратчайшим путем соединяющий Ташкент со всеми областями республики (кроме соседней, Сырдарьинской, а также трех областей Ферганской долины) был закрыт для узбекистанского автотранспорта. Памятуя о том, что на севере (в районе поселка Черняевка) границу между государствами братских народов в пешем виде можно пересекать в ту и другую сторону при предъявлении паспорта, я тогда, покинув южные пределы Ташкентской области и переехав реку Сырдарью, не стал сворачивать налево, на областной центр Сырдарьинской области город Гулистан, но двинул в сторону межгосударственной границы. Ну, думаю, пропустят, так проедусь через Казахстан, иную страну, а нет – вернусь, не далеко.

51. Пропустили без особых проблем. Снимок сделан в Чимкентской области Казахстана. Это тамарикс в поре цветения, влаголюбивый, солеустойчивый кустарник, одиночного, группового и тугайного произрастания. Тамариксовые тугаи характерны для Южного Казахстана и значительной части Узбекистана. Одну ночь я и провел среди кустарников казахской национальности, которые, понятно, ничем не отличаются от своих узбекских собратьев. А вот в хлопководстве разница разительная: один и тот же климат, одни и те же почвы, но узбекские поля белым белы от урожая, а на казахских – кусты стоят сплошным зеленым лесом, чуть ли не выше человеческого роста, но коробочек – раз-два и обчелся.

52. Ох, как много тяжелого, ручного, черного труда в узбекском белом золоте! Сколько ни езжу по родимым дорогам, всюду одна и та же картина: на хлопковых полях машут кетменями в основном женщины, девушки и подростки, а в надзирателях у них – мужчина. Но где же остальные? Где парни? Тужат в тенечке, что нет достойной работы? Что безработица житья не дает? В смысле, не позволяет выйти из тени или тени?

И еще одно обстоятельство, также бросающееся в глаза, но, увы, безрадостное и казахам, и узбекам: многокилометровые зоны придорожной торговли, действовавшие те самые 11 лет, когда чимкентский участок тракта был открыт для узбекистанского транспорта, теперь походили на вымершие или доживающие свой век деревеньки российской глубинки. И только в одном местечке, называемом Сапар-базар, ярмарочная жизнь во многих ее проявлениях вполне процветала. Как выяснилось, основными оптовиками здесь были все-таки наезжающие купцы из Узбекистана. «Что же вы закрыли трассу?» – спрашиваю я на выезде из Чимкентской области Казахстана. «А это не мы. Это – ваши узбеки закрыли», – отвечает молодой офицер-таможенник.