Мы – грязь. Мы – цветы

Одно из лиц на поверхности сферы открыло глаза. Оно заговорило, если это можно было назвать речью. Идэн отчётливо слышал каждый звук, изрекаемый из разомкнувшихся шевелящихся губ, но не понимал ни слова из сказанного. Его Высочество посмотрел на лицо девушки, сделав вывод по её выражению, что та всё понимает. С ней поочерёдно разговаривали разные лица. Одни закрывали глаза, возвращаясь в свой сон, другие вспыхивали жизнью, делясь с гостьей информацией.

Эта иллюзия исчезла так же, как и все остальные, оставив после себя больше вопросов, чем ответов.

Оставалась последняя дверь.

«Что же за ней? Выход? Конец грёз?»

Когда принц шагнул за неё, он почувствовал особый трепет души, пробирающий, готовящий к чему-то крайне неприятному. Идэн оказался в уже знакомой обстановке, идентичной видению с седой тенью и девушкой-блондинкой.

Комната, правда, была просторней, виденных до этого коридоров, но также заполнена туманом, с потолка сыпались мелкие обломки металлической обшивки, а также искры, от оборванных проводов.

Продвинувшись вперёд, принц обратил внимание на человека под завалом. Его волосы переливались, в один момент казались почти белыми, как и кожа, в другой тёмными, как обсидиан, отливали пурпурными, синими и серебристыми бликами. Человек был перепачкан золой, ранен, с множественными кровоподтёками, ссадинами и гематомами на лице. Он не дышал.

«Тоже сражался».

Рассмотрев лицо человека внимательнее, откинув в воображении, все дефекты, приобретённые им в бою, принц узнал в нём бледную копию самого себя. Ком подступил к горлу.

«Нет, это не я. Я истинный наследник жителей Игниса, моя кожа смуглая, волосы рыжие, это не я!»

– Не я! Не я! Не я! – завопил Идэн, проснувшись в своей палате, разорвав ремни, которыми был привязан к кровати. Ему хватило сил и ярости, чтобы поднять корпус и разорвать все оковы, выдернуть капельницу и, почувствовав в себе невероятную энергию, встать.

36 Ванесса VII

Уже третье утро подряд, заканчивающегося отпуска, начиналось одинаково, со встречи лицом к лицу с фаянсовым другом. Ванессу тошнило, хотя она не ела эти дни ничего, кроме фруктов и не пила ничего кроме чая с подорожником.

Во время ночи страсти с Винсентом в момент наивысшего наслаждения она мечтала о том, чтобы его семя прижилось в ней, дав новую жизнь. Протрезвев от любовного дурмана, находясь в токсическом похмелье вероятной беременности, её мнение изменилось. Винс не отвечал на сообщения и звонки, что было для Чейз уже привычным. Не выходил на связь и отец. Стать матерью одиночкой в нынешнее время ей совсем не хотелось.

В мегалополисе бушевал звёздный вирус, королева готовилась к войне. Какое детство может быть у малыша, даже в Верхнем городе, когда все призывают друг друга к самоизоляции.

Выйдя на улицу впервые за последние дни, Ванесса поразилась воцарившейся тишиной. Редкие проезжающие машины и одинокие прохожие, сторонящиеся её и друг друга, носили маски, которые вряд ли могли защитить от вируса, разве что от плевка в зазевавшийся рот.