Мы и они. Как дружить с собаками и котами?

Продавщицы любили гулять по-русски. Не скупились на цветы, выпивку, роскошные закуски. Если Кристина приводила подруг в дом матери, это означало, что шумное веселье, танцы доупаду будут продолжаться всю ночь. Голосистые женщины пели так громко, что под балконом собиралась толпа слушателей, удивлявшихся тому, что в нелёгкие времена находятся люди, способные так лихо радоваться жизни.

Но на этот раз картина в доме была совершенно иная. Заплаканная и вдрызг пьяная Кристина сидела на кухне в окружении утешавших её подруг. А в комнате творилось нечто невообразимое: скатерть сдёрнута со стола, пол усеян осколками посуды, повсюду мазки белого и красного соусов в перемешку с нарезанными овощами, растерзанные букеты цветов.

— Это сделали твои собаки, — прорыдала Кристина. — Я бы их всех удавила.

Псы с виноватым видом съёжились под столом. Обычно облаивавший всех пришельцев доберман лишь нервно поскуливал в ожидании новой порции взбучки.

— Что за жердь ты привела? Только его нам не хватало.

— Веди себя прилично! Не обижай парня, тем более что он член организации…

— Тебе мало собак, теперь ты ещё члена решила завести. Катись отсюда со своим фашистом.

Иван ещё в машине снял куртку, и всеобщему обозрению предстала эмблема на чёрной рубашке.

— Мы не фашисты. Наша организация носит название «Ангелы апокалипсиса». Эмблема — знак Космоса. Мы считаем, что, возможно, какое-нибудь дикое племя чернокожих, живущих в афрканских джунглях имеет больше права на жизнь на планете, чем превращающиеся в роботов представители пятой расы, — говоря это, Иван пожирал глазами Кристину. В своём белом с глубоким вырезом маленьком платье, подчеркивающем ещё не сошедший летний загар, она выглядела сверхпикантно.

— Молодой человек, — вмешалась бойкая тридцатипятилетняя продавщица, — вы попали не в то общество. Мы просто женщины и не интересуемся философией и политикой. Лично меня члены вашей организации могли бы сагитировать только в постели. Кстати, как вы думаете, сколько мне лет?

— Не знаю. Меня женщины мало привлекают.

Моя партийная кличка «монах».

— Ну, это мы посмотрим, какой вы монах. Вот только все бутылки со спиртным побили собаки. Вы сходите пока в магазин, а мы здесь уберёмся.

— Я тоже пойду, — Люба взяла сумку и вышла в прихожую. Иван не стал надевать куртку, чтобы не потревожить раненую руку, и остался в одной рубашке, на левом рукаве которой ярким пятном выделялась загадочная эмблема. В холле Люба задержалась у почтового ящика, а когда вышла во двор, увидела, что за эти несколько минут Иван успел собрать вокруг себя целую толпу. В магазине их появление вызвало целый переполох, а когда, купив всё необходимое, они подошли к подъезду, сосед со второго этажа вытянулся по струнке и поприветствовал их выбрасыванием руки.

— Похоже, что тебя принимают не за ангела апокалипсиса, а за обыкновенного нациста, — прокомментировала Люба.

Иван криво усмехнулся. Когда они вернулись, следы погрома уже ликвидировали, и накрытый белой скатертью стол вновь приобрёл праздничный вид. Подруги Кристины усиленно ухаживали за Иваном, заставляя его опрокидывать одну рюмку за другой, но он всё не пьянел.

— Да-а, похоже, вы действительно стойкие ребята, — заметила Милентина. — А гимн у вашей организации есть?

— Да, конечно.

— Ну-ка спой нам.

Иван встал, расправил плечи и с серьёзным видом запел «Боже царя храни».

— Насколько мне известно, это гимн царской России, — улыбнулась бойкая продавщица. — Давай лучше танцевать, — предложила Кристина.

Во время танца она демонстративно положила голову на его плечо.

— Оставь это, Кристина, а то мой обет полетит к чёрту.

— А я этого и добиваюсь. Это маме повсюду мерещатся тайные агенты. Ей простительно — у неё писательская фантазия, но ты меня не проведёшь. Ты просто жулик, решивший воспользоваться арестами в универе, напугать своего преподавателя и заставить её заплатить тебе якобы за то, чтобы с твоей подачи её не упрятали за решётку. Так вот, я сама отдам тебе все деньги, какие есть у меня. И если я права, ты возьмёшь их, — с этими словами Кристина подняла над головой несколько купюр. — Ну, давай же! Тебе стоит только протянуть руку, и деньги твои.

Взгляд Ивана стал алчным. Казалось, что вот-вот он сделает рывок и выхватит из руки Кристины то, в чём он, по-видимому, остро нуждался. Но вдруг краска залила его лицо, он направился к двери, отодвинул задвижку и нос к носу столкнулся с Казбеком.

— Ты всё-таки приехал! Я же предупреждал тебя, что, если ты ещё раз появишься здесь, будешь иметь дело с русскими тиграми. Они, — обратился он к женщинам, — во время войны отрезали моему другу уши и яйца. Я поклялся отомстить.

— А моего друга поставили в бочку с соляркой. Ты знаешь, что после этого бывает? Он женился перед самой войной, но теперь уже никогда не сможет быть мужиной.

— Хватит о зверствах! — прервала его Кристина.

— Война, слава богу, закончилась.

Женщины вернулись к столу. Кристина к тому времени окончательно захмелела и затянула свою любимую: