Мы и Они. Краткий курс выживания в России

Преемственность в политике определяется преемственностью семейственного воспитания. Как закон, так и политика не имеют права быть аморальными. А в России мораль зиждется, к сожалению, не на вере, не на традиции и даже не на великой русской культуре, а на том, что раньше называлось домашним воспитанием, традицией семьи и традицией русской, а потом уже советской интеллигенции. Что отличает вас от любого другого, если вы интеллигент? Умение сострадать. Я как-то спросил у Юры Шевчука: «Как тебе удается писать настолько пронзительные песни?» И он сказал: «Знаешь, надо просто каждое утро мозоль с души срезать». Настоящими политиками, политиками с большой буквы, становятся те, кто умеют «срезать с души мозоль», чтобы слышать не только интересы своей семьи и политического класса, но и воспринимать те посылы, которые тревожное сознание народа отправляет в окружающую действительность.

Вот только политиком не так просто стать. И дело тут не в разнице поколений, а в страстном желании найти свое место, которое обязано у вас быть. Когда я рос, мне говорили, что надо быть профессионалом, и потому, когда человек говорит: «Мне восемнадцать лет, и я хочу стать политиком», хочется его спросить: «А кто вы по профессии?» Когда человек в столь нежном возрасте заявляет: «Я профессионально занимаюсь политическим движением», хочется сказать: «Замечательно, а профессия-то твоя какая?» Мне часто возражают, мол, демократия и политика – это профессия. Но это вранье! Когда человек говорит, моя профессия политик, это звучит как: «Моя профессия – синьор из общества». И в этом большая беда, потому что каждому возрасту свойственны свои забавы. Человек не должен быть аполитичным, бесспорно, но политику-то все воспринимают в каждом возрасте по-своему. По-своему воспринимают справедливость и несправедливость и делают выводы, соответствующие их возрасту и уровню образования. Если представить себе на мгновение, что все существующие политики исчезли и власть перешла в руки шестнадцатилетних, то можно с уверенностью сказать, что через три дня у нас в стране будет кровавая бойня.

Вместе с тем, когда на вопрос: «Кто вы по профессии?» люди отвечают: «актер или журналист», меня это обычно настораживает. Мне всегда казалось, что это скорее вторые профессии. Если ты о чем-то пишешь, ты должен знать предмет, о котором пишешь. Если ты на полном серьезе рассуждаешь об экономике, не мешало бы знать, о чем рассуждаешь, иначе смешно будет тебя читать. Например, почему многие современные американские актеры настолько сильнее наших, и почему, например, актеры советской послевоенной школы были лучше нынешних? Они войну прошли, они пришли из реальной жизни, они ее знали. В отличие от молодой поросли. И у нас с политиками та же проблема: когда ты видишь эту лощеную харю, которая в шестнадцать лет попала в некое политическое движение, а в тридцать лет благополучно стала депутатом Госдумы, думаешь только о том, что она, то есть он, ни хрена не знает о реальной жизни. Вообще. Он знает о внутренней системе роста в партии, о сложных системах взаимоотношений между партийцами, о том, где, когда и как выстроить отношения, когда и на какую акцию они поедут, но о реальной жизни он не знает. К сожалению, политика – это иная форма жизнедеятельности. Неслучайно во многих странах существует возрастной ценз на должность президента. Почему президент не может быть моложе определенного возраста? Да вот поэтому. Когда люди говорят вам, что политика – это их профессия, не воспринимайте это всерьез.