Мы из ЧК

— Поездка в страну большевиков, — говорил он, — будет опасной, но целесообразной. Ты должен выполнить волю аллаха.

Перед тем как отправиться в дальний путь, Асадулла прочитал большую проповедь в главной мечети Кашгара, где присутствовали многие авторитетные служители ислама. Один из них, с хитрыми, бегающими глазками, смотрел на Асадуллу с каким-то удивлением, его тонкие пальцы то и дело перебирали реденькую бороду. Он завидовал предстоящей миссии Хафизова в Среднюю Азию.

За день до отъезда Асадулла решил навестить Юсупа. Узнав о связях шейха с панисламскими кружками, тот не на шутку встревожился, просил быть осторожным.

— С этими панисламскими идеями, — сказал Юсуп, — ты восстановишь против себя гоминдановскую администрацию. С ней шутки плохи.

На это Асадулла заметил:

— В Фергану я еду для того, чтобы повидаться со своими друзьями, узнать их настроение в связи с происшедшей в России революцией. Там меня гоминдановцы не достанут.

Разговаривая, друзья вышли в сад, присели возле журчащего арыка. Мать Юсупа подала им завтрак. На подносе лежали две лепешки, отварные куски баранины, сладкий кашгарский кишмиш, курага. Женщина пожелала молодым людям приятного аппетита, ушла к себе.

За трапезой Юсуп пытался отговорить шейха от поездки в Туркестан. В такое тревожное время не следует, мол, выезжать из Кашгара. Но его друг был настойчив. Он упрямо заявил:

— Мне необходимо там быть. И какие бы опасности не встретились на пути, я проберусь в Туркестан.

Они простились, и Асадулла на другой день выехал к границе. Вечером он был уже в небольшом кишлаке. Шейх не знал здешних мест, по смело направился к крайней избе. Здесь, по словам верных людей, жил проводник-кашгарец Турсунахун, который взялся провести Хафизова через границу.

Путь до места занял немного времени. Турсунахун, хоронясь за валунами, пояснил:

— Самый трудный участок, господин, остался позади. Здесь, вдоль границы, не всегда ходит охрана. До кишлака на той стороне рукой подать. Идите прямо к избе, крайней слева. Хозяина зовут Ораз. Скажите, что я привел вас к границе.

К указанной проводником избушке Асадулла приближался не спеша, осторожно ступая по едва заметной в потемках тропе. Послышался громкий лай. Собака кинулась на шейха, но после окрика хозяина отбежала в сторону.

Ораз был средних лет, отличался могучим телосложением. Он хорошо говорил на кашгарском наречии. После ужина Ораз и шейх нашли много общего во взглядах на жизнь, на разворачивающиеся события в советском Туркестане.

Утром Ораз дал Асадулле лошадь, объяснил, как лучше доехать до Коканда, назвал фамилии людей, у которых можно найти приют, покормить коня.

Не доезжая до Коканда нескольких километров, шейх свернул к ближайшему кишлаку. Здесь, в чайхане, он хорошо покушал, отдохнул, побеседовал с посетителями, пытаясь выяснить обстановку в городе. Оставив хозяину лошадь, пешком направился в Коканд.

Шейху везло. Не успел пройти с километр, как его догнал местный житель и пригласил к себе в повозку.

Шейх плохо знал Коканд, так как был в нем всего один раз, когда возвращался из Бухары. Поэтому решил знакомых из предосторожности пока не беспокоить.

Приближались сумерки. По узкому переулку Асадулла подошел к небольшому глинобитному домику. На стук в калитку вышла средних лет женщина в парандже. Шейх извинился за свой поздний визит, спросил, можно ли переночевать. Не ответив на вопрос, женщина окликнула мужа. На ее зов со двора пришел широкоплечий, плотный узбек в широких шароварах и большой белой рубахе.

— Переночевать просится, — сказала женщина, бросив на шейха испытывающий взгляд.

— Ну что же, места хватит, на дворе тепло. Давай заходи, гостем будешь, — согласился муж и приказал: — Жена, готовь ужин! Мы пока поговорим…

Асадулла по вполне понятным причинам не сказал хозяину, что приехал из далекого Кашгара. Следовало соблюдать осторожность.

Утром Асадулла с аппетитом съел большую порцию плова, запив ароматным чаем со сливками. Затем решил навестить своих знакомых, живших в старой мусульманской части города, которую в основном составляли глинобитные и саманные постройки. Здесь находилось свыше трехсот мечетей и караван-сараев. На узких и кривых улицах собирались группами мужчины, вели между собой оживленный разговор. Изредка куда-то спешили верховые, оставляя за собой облака белесой пыли.

Асадулла подошел к дому своего друга Мустафы, но от слуги узнал, что тот рано утром уехал в ближайший кишлак и вернется только на другой день. Зайти еще к одному знакомому мулле шейх не решился. Он направился в квартал, где были расположены чайханы-ночлежки. Побродив часа два по пыльным улицам, Асадулла остановился у чайханы, что стояла в стороне от таких же невзрачных мазанок. Через запыленные окна в синей дымке кальяна он различил людей, сидевших на нарах, покрытых старыми паласами. Над дверью висел небольшой фонарь. Шейх толкнул дверь ногой, его сразу же обдало запахом только что испеченных лепешек. Асадулла осмотрелся, занял место поближе к выходу.